Как волк ведет себя с волчицей. Альфа-статус, доминантность и разделение труда в волчьей стае

Поговорка "Человек человеку волк" родилась очень давно - так говорят о жестоких отношениях между людьми. На самом деле эта поговорка совсем не справедлива. Волки в стае ведут себя очень дружелюбно. В ней каждому отведено свое место и в отношениях царит строгий порядок.

Неписаный закон охватывает все стороны жизни стаи.

Основанный на системе доминирования (превосходства), он устанавливает очередность в доступе к пище, право обзаводиться потомством или обязанность подчиняться, дарует привелегию вести себя свободно. Враждебность, ссоры, нападения, драки в стае редки. Все решается недвусмысленными действиями сильных волков, "объясняющими", кто главный, а кто подчиненный. Но чаще вся стая следует воле признанных лидеров. Так благодаря взаимопониманию членов стаи в ней поддерживается гармония. Дружеские отношения играют огромную роль в сплочении стаи.

Но, конечно, волки вовсе не беззлобные милашки. Напротив, по сравнению, скажем, с любой собакой они гораздо агрессивнее и напористее.

Их чувства сильнее и определеннее: уж если волк А любит волка Б, то он любит именно Б, а отнюдь не всех волков на свете. Поэтому волки любят своих - членов своей стаи.

Характер отношений в стае альтруистичен. То есть каждое животное подчиняет свои личные интересы интересам всего «коллектива». При иных взаимоотношениях стая как единый организм существовать не может. Ранг животного зависит от уровня развития психики, а не только от физических данных.

Ведь, как известно, выживает не столько самый сильный, сколько самый умный. А вожаку приходится организовывать охоту (у волков групповой загонный тип охоты, требующий хорошей организации), принимать решения о разделе добычи.

Поэтому в стае царит мир и покой. Младшие слушаются старших и чувствуют себя абсолютно защищенными, а старшие несут бремя ответственности за всех.

Волчья стая имеет семь рангов.

Это прекрасно организованное общество, где каждый понимает свои права и обязанности. Управление происходит без силовых приемов, все четко организовано, роли распределены, никто никого не удерживает, но почему-то все выбирают совместное существование. Выделение социальных рангов в стае слабо связано с полом и старшинством по возрасту. Эти факторы, как и физическая сила, лишь обеспечивают выполнение полезных функций, не более того.

Убив оленя, волки прекращают охоту, пока не кончится все мясо и голод не заставит их снова приняться за дело.

Кто такие матерые, прибылые, переярки?

Матёрый (матёрик) - это, как говорят ученые, доминирующий, то есть главный, волк - вожак! Он заводит потомство и владеет участком. Матерый может быть и самцом, и самкой. Именно они составляют главную пару в волчьей стае.

Не достигшие года щенки называются прибылыми. Они самые младшие в семье. Их может быть 7-9,но, как правило, 3-5. Прибылые находятся на попечении взрослых волков, по началу в основном матери, матерой волчицы.

Переярки - это дети предыдущего года рождения, оставшиеся на участке родителей. Весной и ранним летом они живут на окраинах семейного участка и поддерживают отношения с родителями. Во второй половине лета приближаются к центру участка, а осенью объединяются с родителями и младшими братьями и сестрами. Переярков, как правило, в семье меньше, чем прибылых, так как не все дети остаются с родителями на второй год. Бывают и семьи без переярков.

В некоторых семьях взрослых волков бывает больше двух.

По отношению к паре матерых остальные занимают подчиненное положение и чаще всего не обзаводятся потомством. Часто их относят к переяркам, хотя это не совсем верно. По возрасту это взрослые звери, но по своей роли в семье они близки к переяркам. Матерые, прибылые и переярки составляют типичную волчью семью, которая может быть и проще, и сложнее.

Вожак - высший социальный ранг.

Предполагает ответственность за всю стаю. Вожак решает вопросы местообитания, охоты, защиты, всех организовывает, устанавливает ранги в стае.

Своим преимущественным правом на пищу вожак пользуется по собственному усмотрению. Например, отдает свою долю щенкам, если еды недостаточно. В его задачи входит забота обо всех, а щенки - будущее стаи. Однако, если голодающий вожак окажется не в состоянии руководить стаей, в опасности окажутся все, поэтому его преимущественное право на пищу не оспаривается.

В период устройства логова и выкармливания щенков главной становится матерая самка, и ей подчиняются все члены стаи. Американский исследователь Давид Мич высказал предположение о "разделении труда" и лидерства между полами в зависимости от времени года и вида деятельности.
Волки в стае, в том числе и пара матерых, не всегда ровесники. Если волчица старше и опытнее своего партнера, то она может определять и маршрут, и тактику охоты, руководя выбором жертвы. Если же старше супруг, то именно от него зависит решение большинства жизненно важных вопросов, он даже выбирает место для будущего логова.

Старший воин - организовывает охоту и охрану, претендент на роль вожака в случае его гибели или невозможности руководить стаей.
Мать - взрослая волчица, которая имеет опыт воспитания волчат. Обязанности матери она может выполнять как по отношению к своим детенышам, так и по отношению к детям менее опытных матерей.

Рождение «детей» не переводит автоматически волчицу в ранг матери. Как и для любого другого ранга, здесь требуется определенное психофизическое развитие, способность принимать решения, необходимые для жизни.

В задачи матери входит выращивание и воспитание потомства.

В случае нападения на стаю именно матери уводят всех слабых в безопасное место, в то время как воины держат оборону.

Старшая мать - при необходимости может занять ранг вожака. Со старшим воином никогда не конкурирует. Освободившийся ранг занимает наиболее достойный, способный управлять стаей.

Никаких поединков для выявления более сильного не происходит.

В период вскармливания и выращивания детей все матери стаи находятся под особой защитой и опекой.

Размножение в волчьей стае

Размножение - у волков и эта сторона жизни организована очень красиво. Один раз в год стая разбивается на семьи, чтобы произвести на свет и вырастить потомство. К размножению допущены не все. Основное условие - понимать свое место и роль в большой семье-стае. Поэтому те, кто не имеет пары, живет в маленькой волчьей семье третьим, помогая охотиться и воспитывать волчат.

Пары волков - на всю жизнь.

Если один из партнеров умирает, новая пара не создается…

Опекун - несет ответственность за воспитание волчат. Выделяется два подранга: пестун и дядя

.

Пестун - молодые волчицы или волки, не претендующие на ранг воина, подросший молодняк предыдущего помета. Они находятся в подчинении матерей и выполняют их распоряжения, получая навыки воспитания и обучения подрастающих волчат. Это их первые обязанности в стае.

Дядя - это взрослый кобель, не имеющий собственной семьи и помогающий выращивать волчат.

Сигнальщик - оповещение стаи об опасностях. Решение принимают более ответственные члены стаи.

Щенок - это шестой ранг, никакой ответственности, кроме послушания старших, но дает преимущественное право на питание и защиту.

Инвалид - не увечная, а просто старая особь, имеет право на питание и защиту. Волки заботятся о своих стариках.

Зачем волку тонкий нюх?

Животные постоянно общаются между собой, и порой формы этого общения (коммуникации) бывают весьма сложными. У млекопитающих сильнее всего развиты три вида коммуникации: химическая, то есть с помощью запахов, акустическая, то есть с помощью звуков, визуальная (зрительная) то есть с помощью поз, мимики и жестов.

Химическая коммуникация - самая древняя форма общения животных, она появилась уже у одноклеточных. У большинства млекопитающих тонкое обоняние. А семейство собачьи среди них - признанные "нюхачи". Так что волк пользуется своим носом очень активно и постоянно: и на охоте, и собирая информацию о собратьях. Нам трудно представить, сколько узнают об этом окружающем мире собака или волк с помощью носа. Они не только различают огромное количество запахов, но и очень долго помнят их.

Однажды я видел, как ручной волк после долгой разлуки вспоминал человека. По внешнему виду зверь не узнал его. Голос, вероятно, о чем-то смутно напомнил ему - волк ненадолго насторожился, но потом снова стал ходить по клетке. Нос же "сказал" все и сразу. Едва слабый порыв воздуха от открытой двери донес знакомый запах, как безразличный прежде волк преобразился: бросился к самой решетке, заскулил, запрыгал от радости... Так что память запаха для волка самая надежная и крепкая.

Волк не только помнит, но и, как говорит один старый охотник, думает носом. Действительно, охотясь, он обязательно учитывает ветер. От направления ветра зависит вся тактика охоты стаи. Засадчики, то есть волки, которые ближе всех подходят к добыче, всегда идут так, чтобы ветер дул к ним со стороны жертвы. Это выгодная позиция - и потому, что так жертва не учует волка, и потому, что волки многое узнают о жертве по ее запаху. По нему можно выбрать "лучшую" жертву и потом, не сбиваясь, преследовать именно ее.

Когда волки рычат или пищат?

Слышат волки гораздо лучше человека, и то, что нам кажется невнятным шорохом, для волка - отчетливый звуковой сигнал. Слух помогает избежать опасности, общаться и искать добычу. Волки издают много разных звуков - они рычат, фыркают, пищат, скулят, визжат, по-разному лают и воют.
Назначение этих сигналов разное. Например, рыча, волк сообщает о намерении напасть или, наоборот, активно защищаться. Фырканием предупреждает сородичей об опасности. Чаще всего это сигнал взрослых, адресованный малышам. Заслышав его, волчата прячутся в укрытие или затаиваются.

Скулят волчата почти сразу же после рождения, если им не уютно - голодно или холодно, - это их первый акустический сигнал. Скулить могут и взрослые, когда им плохо.
Визжат в основном слабые, низкоранговые волки, когда им угрожают или когда на них нападают более сильные сородичи. Визг "обезоруживает", смягчает нападающего, успокаивает его. А выражая дружелюбие, волки пищат.

Все эти сигналы они издают, находясь довольно близко друг от друга - на растоянии от нескольких сантиметров до десятков метров. Однако есть у волков и звуковые сигналы "дальней связи" - это лай и вой.

Почему волки лают и воют?

Лают волки на крупного хищника (тигра, медведя) или на человека при грозящей им опасности. Но только если опасность еще не слишком серьезная. Так что лай относится к сигналам предупреждения. Волки лают гораздо реже, чем домашние собаки, а воют часто.
Можно сказать, что вой - своеобразное "звуковое лицо" всего рода Canis, а особенно волка. Узнать о том, что где-то живут волки, обычно можно как раз по вою. Бывает он одиночным - когда голос одного волка другие не отвечают и групповым - когда воет несколько зверей, не важно, находятся они рядом или далеко друг от друга. Вместе воют переярки, оказавшись далеко от родителей и прибылых, либо все члены семьи.
И, конечно, воют волки по-разному.

Матерый - очень низко и длинно, отдельная нота звучит не меньше 20 секунд. Это ровный, густой, мощный голос очень сильно воздействует на человека.

Волчица воет более коротко (10-12 секунд). Ее голос тоньше, чем у взрослого самца.

Переярки, воя, поскуливают и взлаивают. Их ноты по длительности такие же, как у волчицы, или еще корче. Молодые (прибылые) волчата взлаивают, визжат и взвывают.
Во время осенних семейных "спевок" волчата держаться все вместе. Их хор похож на какофонию.
Семейный хор, в котором учавствуют все - и матерые, и переярки, и прибылые, - один из самых впечатляющих "концертов" в наших лесах. Ведь воют волки, как правило, на вечерней заре или ночью. Их голоса плывут в темнеющее небо и будят в человеке что-то неподвластное разуму. Порой по спине бегут мурашки, причем не от страха, а от какого-то необъяснимого ощущения.

Воют волки очень громко, так что человек различает этот звук за 2,5, а то и 4 км. Волки же слышат друг друга с еще большего расстояния - это зависит и от погоды. Словно знакомые с теорией передачи информации, они почти никогда не воют, если условия слышимости плохие. Даже пережидают звук летящего самолета, идущего поезда или сильного ветра.

До сих пор подлинное значение воя в жизни стаи до конца не понятно. Ясно, что соседние семьи оповещают им друг друга о своем присутствии и так избегают нежелательных встреч. Ясно и то, что иногда родители воем сообщают щенкам, что приближаются к дневке с добычей, а малыши о том, где они находятся. Но самое важное, что именно вой создает общее гармоничное настроение в стае. Этим роль воя похожа на роль музыки для людей. Может, поэтому-то он и воздействует на нас так сильно. Но вой, выдавая присутствие волков, которые отзываются на вабу (подражание вою) охотников, оказался их "ахиллесовой пятой" в противоборстве с человеком.

Какими тропами ходят волки?

Многие считают, что волки - бродяги и скитальцы. Верно это лишь отчасти: ходят они вовсе не где попало, а подчиняясь строго определенному порядку и в хорошо известных местах.
У волчьей стаи есть свой, как говорят ученые, участок обитания. И волки знают его, как свои пять пальцев. Они великолепно ориентируются на местности и помнят о всех своих прежних маршрутах, поэтому и ходят постоянными и самыми удобными тропами.

А.Н. Кудактин, много лет изучающий волков на Кавказе, несколько раз проделывал такой опыт: поднимался по склону в одно и тоже место разными путями, в том числе и волчьей тропой. И всегда оказывалось, что идти по ней легче, и быстрее всего.
Идя по ровному заснеженному болоту, где, казалось бы, нет никаких примет, волки точно выходят на старый след, давно уже засыпанный снегом. Однако они прекрасно знают не только местность.

Они в курсе всего происходящего вокруг: им известно, где живет медведь и где он залег в берлогу, где пасутся лоси или кабаны. Волки замечают малейшие изменения в знакомых местах. Изучающий тактику передвижения волков по участку американский зоолог Р. Петерс считает, что у них есть мысленная карта своего участка обитания.

Что такое буферная зона у волков?

У волков, как и у многих других зверей, окраины участков обитания соседних стай порой перекрывают друг друга. Тогда в этих местах образуются буферные зоны. Здесь могут повстречаться волки - соседи, а так как отношения между стаями чаще всего бывают очень враждебными, то это самые опасные места на участке.
Поэтому, заходя в буферные зоны и усиленно метя их, волки все же стараются надолго не задерживаться и, если добычи обеим стаям хватает, не охотятся там. Можно сказать, что буферная зона - своего рода заповедник для оленей и других копытных, созданный самими волками.

Когда же на основной территории становится мало добычи, волки соседних стай начинают охотится и здесь. Встретившись в этих местах, они, как правило, жестоко дерутся, и часть зверей гибнет.

Чем меньше остается волков, тем меньше копытных они уничтожают, постепенно восстанавливается численность оленей, и система "хищник - жертва" снова приходит в равновесие.

Предлагаю Вашему вниманию интервью с ученым-этологом, который прожил несколько лет в стае волков. На мой взгляд очень полезна т.к. в случае БП, и уходом подальше от городов встреча с волчьей стаей будет весьма вероятна.

Вы два года прожили в волчьей стае?

Да, я изначально был экспериментатором, изучал физиологию поведения. Но вскоре осознал, что мы изучаем механизмы того, смысла чего не знаем. Жизнь зверя в природе была почти неизвестна, публикаций о волке тогда почти не было. Я попробовал заняться групповым поведением собак, но скоро понял, что они потеряли многие поведенческие черты. И тогда я решил пожить с волками. Поехал туда же, в Боржомское ущелье, нашел одну семью. Меня интересовало, как формируется поведение, как они обучают волчат охоте…

Погодите. Как вы с ними познакомились, вошли в доверие?

Во-первых, мне надо было определить основные их тропы.

Это как?

Ну, я тропить-то (идти по следу, охотничий жаргон – РР) умел, охотой в молодости увлекался - потом уже завязал дуло узелком. Значит, выяснил тропы, взял старые пеленки (дети мои уже выросли из этого), поносил на себе, чтобы моим запахом пропитались. И начал на тропах стелить эти кусочки. Материя белая, очень контрастирует – а у волка неофобия очень сильно развита…

Неофобия - они боятся всего нового. А, с другой стороны, им очень хочется его исследовать – на таком конфликте все время живут. Волки начали обходить эти куски издалека. Интересно было наблюдать, как расстояние постепенно сокращается - и в конце-концов они начали рвать эти куски. Я тогда начал выкладывать туда кусочки мяса. Когда они начали его подъедать – это значило, что они к моему запаху привыкли. Это все длилось около четырех месяцев.

Все время в лесу? Как?

Да нормально: бурка, рюкзак, котелки. Палатку я не брал. Если нужно было костер разжечь, я уходил за речку. В горах ток воздуха по ручью идет, так что дым их не беспокоил. Я знал уже все их тропы, знал, где дневное лежбище, рандеву-сайт…

Но к ним не ходили?

Ни в коем случае – чтобы не напугать. И потом я решил встретиться. Как-то утром увидел по следу, что они прошли – матерые, самец и самка - они логово для волчат подыскивали. И остался их ждать, метрах в пятидесяти от тропы. Где-то в полдень они возвратились. И когда они меня увидели, самка остановилась - а матерый пошел на меня прямо. Метров до пяти подошел и смотрит. Это состояние было, я вам скажу! Когда на таком расстоянии зверь смотрит тебе в глаза. Я без оружия – и он это знает, они запах оружия хорошо знают.


Почему были без оружия?

От оружия человек наглым делается. Он идет на риск, на осложнение ситуации - зная, что у него за спиной оружие. Я знаю, у меня дома целый арсенал был, у отца коллекция была потрясающая, я с детства привык обращаться. И отец в свое время меня учил: от зверя убегать – хуже ничего нет, все равно догонит. Так он стоял, смотрел, смотрел, потом рявкнул, развернулся – и на тропу. И спокойно ушли. А я языком ворочать не могу, как будто язык отсидел. Ну, пронесло, реально пронесло. Но уже стало ясно, что с ними этот номер пройдет. Он испробовал меня - как я отреагирую. Увидел, что нападать я не буду и убегать тоже не собираюсь.

И вот после этого стало возможным с ними ходить. Они идут - я на расстоянии пятидесяти или ста метров за ними. Куда они – туда и я. Бурка, мои котелки и всякие штучки в рюкзаке – и бегал за ними. Я был в хорошей форме благодаря моему отцу: он был основателем местной школы каскадеров, и я с детства акробатикой занимался, умел владеть телом – как прыгать, куда падать. Но все равно, конечно, было трудно угнаться. А они вообще махнули на меня, первое время до оскорбления игнорировали, как будто меня не существует на свете.

То есть вы перебрались к ним жить?

Да, я все время с ними вместе ходил. Где останавливаемся – там и я остаюсь спать. Как-то спал в бурке завернутый на рандеву-сайт – слышу, вода журчит, на бурку наливается что-то. Выглядываю – матерый с поднятой ногой стоит, пометил значит меня…

А что это была за стая?

Замечательная семья, лучшая из всех. Старшим там был волк-старик, потом пара матерых – отец и мать, трое переярков (выросшие щенки прошлых лет - РР), потом появились волчата. Старик уже не охотился, на рандеву-сайт маленький пригорок был – и он все время на нем лежал, потому что обзор хороший, издалека видно. Волчица приносила ему еду – отрыгивала после охоты. У волков есть интересная способность - они умеют регулировать секрецию желудка. Если мясо нужно для запасания или чтобы отрыгнуть взрослому – оно не переваривается абсолютно. Просто оболочка слизи и все. Слизь эта бактерицидная – мясо в земле не портится, в худшем случае немножко подсохнет. А щенкам они приносят полупереваренное – уже через полчаса после охоты. И вот старика кормили матерая волчица и один из переярков.

Этот переярок, Гурам – он и меня подкармливал, когда я там болел. Ногу я себе сильно повредил, лежал, не мог их сопровождать на охоту. Они возвращались, Гурам подойдет, в глаза посмотрит – и оп – в полуметре от меня мясо отрыгнет. Гурам был моим ближайшим другом, мы вместе альпинизмом занимались, он погиб – и в честь него я него этого переярка назвал. Реально был похож – такой высокий, светлый, намного светлее остальных. И характер очень хороший. Между молодыми довольно часто бывают драки. И в них этот Гурам всегда побеждал - но при этом сам их никогда не провоцировал.

И все они вас приняли одинаково?

Взрослые приняли после той встречи, переярки понаблюдали за родителями, поняли, что я не опасен. А потом щенки родились – они вообще не знали, что меня там быть не должно. Дело еще в том, что волки эти меня намного раньше увидели, чем я их. Пока я их следы изучал, они меня физиономически уже знали. И они поняли, что мое присутствие обеспечивает им спокойную жизнь от егерей. Там браконьерство жуткое было: постоянно капканы ставили, гонялись за ними – за волка пятьдесят рублей давали. А я с егерями договорился под угрозой мордобоя: пока я здесь, никаких волков не трогать.


И как они живут, чем занимаются?

Порядочное количество времени они отдыхают. Они должны минимизировать затраты энергии. На дневках, где вся семья собирается, они в основном лежат, переглядываются, матерые кобель и сука могут облизывать друг друга. Никакой игры у взрослых. А молодые очень много играют. Игра, отдых и охота – больше они ничем не занимаются.

Спят ночью или днем?

Это невозможно предсказать, смотря какая ситуация. Если хорошую добычу завалили, оленя большого – нажрутся, накормят щенков или суку, которая после родов не охотится, остатки закопают, кладовые сделают – и могут сутками валяться.

А какие у них были отношения?

Очень хорошие. Переярки потрясающе заботятся о щенках. К старику тоже все подходили, вылизывали, блошили. Единственно – они определяют свой статус. Молодые часто дерутся, сначала до крови доходит; а потом они обучаются ритуализировать агрессию – года в полтора, когда молодые входят в социальную систему старших. У взрослых состояние агрессии тоже есть – но оно ритуализируется. Я могу клыки показать, схватить – но царапины не останется. Это очень важно.

Как они охотятся?

Ну, например, старик вскакивает, садится и начинает подзывать других. Они трутся носами. Матерый разворачивается, уходит метров на пятьдесят, прислушивается, возвращается, опять какие-то контакты – трутся носами, в глаза друг другу смотрят, вроде как совещаются и уходят на охоту.

По тропинке спускаются, останавливаются, опять смотрят в глаза – и все расходятся. Функции на охоте распределяются: один лучше бегает, загоняет, второй лучше в засаде нападает. Там, допустим, был огромный луг - волчица с дочкой уходят в лес, на опушку, матерый атакует оленя и гонит, кто-то ему тропу перекрывает, пытаются загнать его ближе к опушке – а там волчица вылетает.

А как они договариваются, кто где будет?

Вот именно. Есть коммуникация звуковая, запаховая, визуальная. Но есть еще какая-то невербальная связь, телепатическая. Это очень хорошо видно перед охотой: они вроде как совещаются, в глаза друг другу смотрят, фиксированный такой взгляд - и зверь разворачивается, идет и делает то, что оказывается адекватно делать в тот момент. И когда у нас все барьеры пропали, у меня это тоже появилось. Вот я выхожу с ними на охоту, матерый разворачивается, в глаза смотрит - и я бегу куда надо. А потом оказывается, что я правильно пошел и закрыл тропинку оленю.

А мимо тропинки он что, не может?

Да куда с такими рогами, вмиг настигнут.

А ваше сознание не мешало вам?

Сначала мешало, пока я думал, что делать. А потом – нет, абсолютно. Уже через несколько месяцев. А месяцев через восемь я уже мог точно описать, что делает волк у меня за спиной. Потому что все-таки все время было напряжение: это дикие звери, надо контролировать. И, видимо, это напряжение пробудило третий глаз или как это называется.

Потом-то я поставил эксперимент. Вот я обучаю волка в закрытом помещении: свет - сигнал направо, звук - налево. Там еда в кормушке. Для обучения требуется, к примеру, десять экспериментов. Затем этот зверь остается в комнате - ввожу нового волка. Он первого не видит и не слышит, это я точно знаю - у меня был микрофон, который чувствовал от 5 Гц до 35 кГц. Никаких звуков. Второй волк обучается за пять экспериментов. Вывожу первого, обученного - нужно десять-одиннадцать. За счет чего? Это ведь связано с пищей: зверь волнуется, когда слышит условные сигналы, и, судя по всему, мысленно повторяет все, что реально должен был сделать. И это каким-то образом передается…

Вообще, за эти два года накопилась уйма вопросов, на которые надо было экспериментальным путем ответить. Это была пища для ума, для экспериментальной работы.

И часто им удается этого оленя поймать?

Хорошо, если каждая четвертая охота удачная.

Нечасто. А надолго его хватает?

На несколько дней. Я говорил, они делают кладовые. Но оказалось, что волки не помнят про существование своих кладовых. Но зачем тогда делать, да? Я эксперименты ставил. Оказалось, что функция этих кладовых – не себя прокормить, а создать максимально стабильную кормовую базу для щенков. Потому что вероятность случайного нахождения своих или чужих кладовых настолько велика, что запоминать не нужно. Это хорошо, что они их не помнят, – а то бы сами съели, а надо оставить щенкам, чтобы не голодали. Если волчата недоедают, они вырастают психически больными, возбудимыми – и у них агрессия не ритуализируется, всегда остается реальной. Когда волчица на сносях, семья начинает интенсивно закапывать добычу. Закопают и забудут. Это невероятно адаптивная неспособность запомнить. Абсурдно звучит «адаптивная неспособность» - но это так.

Вы хотели понять, как они обучают волчат охоте?

Да, все крупные хищники учат детей охотиться. От рождения они этого не умеют. Куньи, например, охотятся на грызунов, там у них один прием, он генетически детерминирован. Как только молодая куница ушла из гнезда - она может охотиться, родители ее не обучают. А волчонок может в игре убить крысу – и тут же потеряет к ней всякий интерес, и может рядом с этой крысой умереть с голоду.

Почему?

Я думаю, у крупных хищников видовое разнообразие жертв очень большое. Какие-то врожденные инстинктивные элементы у них есть: положительная реакция на запах крови, преследование движущихся объектов - но до умения охотиться это далеко. Если необученный волк попадет в стадо овец, он просто будет в панике. Он понятия не имеет, что это пища. Охота у них - это культура, традиция. Причем, у каждой семьи она своя. В одной и той же местности могут жить семьи, которые умеют охотиться только на лося или только на оленя. С одной стороны это шикарное разделение, чтобы не конкурировать. Но с другой это классический пример традиции. Если волчонка не учить охотиться на лося, он сам не научится - он даже запаха его не знает.

Там, где мы с ними жили, в николаевские времена было императорское охотничье хозяйство. И в то время у волков был описан один необычный прием охоты. Вообще в норме они пытаются под уклон пустить оленя, а он пытается наверх уйти. У оленей это инстинктивная реакция: наверху им легче спастись, а пойти под уклон – это стопроцентная смерть. А тут волки специально его загоняли на подъем - который кончался пропастью. Олень туда срывался, а они спокойно обходили эту гору и там его добывали. Тот же самый прием на этом же конкретном месте был и при мне. Передается из поколения в поколение.

Так, может, им тогда и не надо договариваться?

Абсолютно стандартных ситуаций ведь не бывает. Старый опыт надо применить в новой ситуации – то есть, подумать. Меня всегда интересовало: способны звери к мышлению или нет. Я ставил эксперименты на применение старого опыта в новых условиях. В разных экспериментах все выглядит по-разному – и визуально и физически. Но животное способно поймать логику самой задачи. На охоте без способности думать зверь ничего сделать не сможет. Только экстраполировать направление движения жертвы надо десятки раз за охоту. Это довольно простой уровень - но этому надо учиться, волк из зоопарка не сможет. А они способны и на более высокий уровень: прогнозировать результат своих действий, действовать целенаправленно. У меня были эксперименты, которые это доказывают.

Потом я еще выяснил, что волки умеют считать – до семи и кратно семи. Им часто приходится решать задачи, состоящие из большого числа множеств, и они это могут. Ну, то есть, найти третью миску в пятом ряду он может легко. Но, если число больше семи, – сбивается…

Короче, они все время думают. И если что-то на охоте получилось - достаточно одного раза, и они начинают применять этот прием. Как-то косуля залезла в кустарник – и уже двинуться там не смогла. И моментально ее задавили. В следующую охоту они целенаправленно пытаются в кустарник ее загнать.

И как они учат волчат?

Сначала приносят куски мяса, потом куски мяса со шкурой – приучают щенков к запаху добычи. Причем, они это делают строго по возрасту. В четыре месяца взрослые начинают подзывать волчат к добыче. Добудут оленя – и воем подзывают, показывают, как он выглядит. Потом учат брать след и тропить. Первое время щенки не понимают, в какую сторону по следу бежать – но через несколько дней уже тропят правильно. Но если догонят – убегают: до девяти месяцев они перед оленем испытывают непреодолимый страх. Потом начинают ходить на охоту со взрослыми. Сначала просто рядом бегают, боятся еще, дальше начинают загонять, потом прикусывать – и постепенно осваивают приемы, к полутора годам примерно. Приемы у каждого свои - зависит от силы, характера. Кто-то на круп бросается, кто-то на бок. Если волк слабее, он будет выбирать тактику, где меньше усилий, если трусливый – будет действовать, как безопаснее. И роли складываются: один гонит, другой направляет, третий в засаде…

И, кроме того, волчата же все это время играют друг с другом. Если сравнить, как волчонок атакует во время игры – и потом на охоте, выясняется, что одинаково. Заодно они учатся чувствовать, понимать друг друга. А потом эти навыки оттачиваются на реальных объектах. Они начинают с маленького, с зайца, учатся, как его оптимальнее взять. Причем обучение с одного раза идет: один раз ошибся – второй раз не повторит.

А эта семья как-нибудь менялась, пока вы там жили?

Только одного выгнали переярка. Очень тяжелый у него характер был, все время конфликты какие-то возникали – и выгнали его. Вроде бы агрессивный индивидуум должен стать доминантом. Но если эта агрессивность переходит какую-то грань, то вся социальная система, со всеми низкоранговыми индивидами объединяется и изгоняет его. Это такой механизм, купирующий чрезмерную агрессию. И этот зверь никогда не сможет найти полового партнера. Таким образом, если это ген агрессивности, он иссекается.

И куда он пошел?

Ну, вышел за пределы территории. У волков территории не соприкасаются, система не замкнутая. Граница от границы в двух-трех километрах, есть нейтральные зоны, чтобы особи могли выходить. Семья же не может расти бесконечно. Хотя размножается только одна пара, доминирующая, матерые волк с волчицей. У переярков даже течка не наступает, как правило; чтобы размножаться, им надо или уйти, или дожидаться, когда родители состарятся. Но все равно пометы большие – и примерно раз в четыре года семья достигает критической численности, тесно становится. У всех млекопитающих существует потребность в реализации определенного количества социальных контактов. И как только это количество выходит за пределы нормы, в группе начинается шумок, конфликты возникают. Увеличивается дистанция во время сна – это первый показатель. В норме-то они близко спят. Увеличивается количество агрессивных взаимодействий, социальная дистанция - и образуются группировки. Одна группа мало контактирует с другой, и в конце концов кто-то должен уйти. Остается доминирующая группа.

А те куда?

Там как повезет. Если зайдешь на чужую территорию, убьют. Но бывает, что можно присоединиться к другим - если у них группа малочисленна, им не хватает социальных контактов. Или к человеку выйдет, начнет овец резать.

Переярка выгнали и еще старик умер. Как раз было время, когда волчата из логова выходят. Волчата же рождаются в логове и вылезать не хотят, у них неофобия. А логово всегда устраивается где-то в другом месте, укромном, не у рандеву-сайта. И вот мы с вечера все там собрались, кроме старика. На рассвете меня разбудил визг - волчата голодные, мать их почти сутки не кормила. Только заглянет к ним на минутку - и назад, ложится перед логовом. И старшая сестра тоже. А остальные сидят вокруг, ждут, в напряжении. Мне уже накануне видно было, что волки волнуются, ждут чего-то. Часа четыре это длилось. В конце концов, из норы появляются мордочки, очаровательные такие. Очень волнующий момент был. Я помню, поймал себя на том, что тоже подскуливаю от восторга. Мать подползла, лизнула их, вернулась назад - и тогда они решились. Вывалились оттуда карапузы, доковыляли к маме, присосались. Все их окружили, обнюхивают…

И вдруг мы услышали страшный вой, просто жуткий. Сразу было ясно, что там что-то происходит ужасное. Мы побежали обратно – старик сидел на пригорке и выл, душераздирающе, какой-то крик отчаяния. И потом ушел – и все.

Матерый только через месяц занял его место. В течение месяца ни в какую туда не поднимался. Как будто какие-то поминки, объяснить я не могу. Я боюсь антропоморфизировать. Но я могу представить: во-первых, запах смерти – это очень сильная вещь для животных. Заранее они смерти не боятся, не знают, что такое смерть. Но запах смерти, пока волк умирает, пока еще не наступило окоченение, – панически боятся.

А говорят, что волки съедают больных, старых?

Да это все сказки. От драк молодые часто погибают: поранят - кровотечение или инфекция, не сможет передвигаться, ослабнет. До годовалого возраста только половина доживает. Но целенаправленно никогда не убивают. И про каннибализм это блеф. Конечно, можно довести. При блокаде и поволжской голодовке тоже и дети родителей ели, и родители детей ели.

На самом деле у них фантастически развита взаимопомощь. Они ведь и мне жизнь спасли. Мы с охоты возвращались, а охота страшно неудачная была. То несколько оленей ушло от нас, то еще что-то. Целый день и уже к вечеру, еле-еле ноги волочим. И волки уставшие, а я – можете себе представить. И где-то километрах в пяти от рандеву-сайта валун огромный лежал. Я подхожу к нему, надо присесть, уже правда сил никаких. И оттуда на дыбы встает медведь. А расстояние - как мы с вами. Я сейчас не помню: я закричал или он какие-то звуки издал – но волки услышали и бросились. Хотя один его удар мог этого волка распороть. Волчица его за пятку взяла – и тут уже душа поэта не вынесла, он пошел вниз, под склон.

Тогда я в первый раз задумался по поводу альтруизма: что это такое? Значит, это реализация биологической потребности. Что будет – зверь об этом не думает. И тогда я понял, что все что мы имеем, чем мы гордимся, – это не мы придумали, это все оттуда идет… Но интересно, что волчат они от человека не защищают – понимают, что лучше остаться производителю, чем всем погибнуть. И это приобретенное, культура. От любого другого зверя волчат защищают - от рыси, например, или от соседей, других волков.

А бывает, что другие нападают?

Это редко бывают, когда территориальные войны. Если иссякание пищи на той территории по каким-то причинам - как правило, из-за человека.

А на луну ваши волки выли?

Они воют не на луну, просто полнолуние вызывает прилив эмоций.

А зачем воют?

Общаются с другими группами, это социальный контакт, «прикосновение». Кроме того, это информация - о расстоянии до других зверей, о статусе, об эмоциональном состоянии. У каждого есть своя партия – и судя по всему, они строго функциональны.

Откуда они знают, как выть?

Вообще, есть две категории звуков. Врожденные, на которые реакция у других тоже врожденная. Например, звук опасности – это такой фыркающий лай. Щенки его слышат – разбегаются, хотя их никто не учил. И есть приобретенные звуки, которым научили. Притом есть диалекты: допустим, кахетинский волк вряд ли поймет волка из Западной Грузии. Я был в Канаде, по приглашению Джона Тебержа, пришли в национальный парк. Я начал вабить (призывно выть – РР), развернулся - ул-лю-лю - по-грузински, завитушки пустил – и вообще наплевали на меня волки. Я был страшно оскорблен. А Теберж просто кларнетом так – уууу – и все, они с ума сошли, заголосили.

И что значат все эти завитушки? Что они друг другу говорят?

Если бы я знал, я бы составил словарь. Эти вопросы меня тоже страшно интересуют – жаль вот, нет возможности заниматься. Разная информация передается. Я, например, нашел, что родители, когда волчат подзывают к добыче на большом расстоянии, то воем объясняют, как идти. Там же тропы, прямо идти невозможно. Матерый идет до поворота – воет, щенок слышит. Потом до следующего - там повоет. В четыре-пять месяцев волчата уже соображают, этот зигзаг формируется в воображении, они легко находят. Есть вой для собирания стаи - когда группа разбредается и волк скучает. Этот звук легко отличить – он такую тоску наводит, душу выворачивает. Честно говоря, много всяких взглядов на эту тему, но пока понятно мало. Есть такой Сан Саныч Никольский в Москве, он лучше все это знает, его спросите.

И два года вы с ними сидели? Безвылазно?

Нет, когда месяца три просидишь в лесу, душа человеческого общения требует. Иногда я возвращался домой, в Тбилиси на несколько дней, дольше нельзя было, чтобы не отвыкли.

Вы сказали, у вас уже дети были?

Да, были маленькие дети. Дети в квартире с волками выросли, это был целый тарарам. Вообще я был такой белой вороной, потому что все нормальные зоологи занимались животными, которых можно есть. «Как заниматься зверем, которого есть нельзя? Занялся бы оленем!» Они были уверены, что я на своих волках деньги все-таки зарабатываю, убиваю их, сдаю шкуры. Не могли эти люди так не думать: зарплата была сто сорок рублей, а за волка премию давали пятьдесят рублей. Обязательно кто-нибудь насылал фининспекторов: куда волчат дел? Волчата же часто гибнут. Я говорю: похоронил. Ну как они могли поверить, что я похоронил такие деньги? Приходилось идти туда, выкапывать этих несчастных, уже разложившихся, хоть шерсть найти. А я по-разному деньги зарабатывал: чеканкой занимался, ювелирные украшения делал, по мельхиору, серебру, продавал исподтишка, автомехаником работал. Зарплаты не хватало, конечно, чтоб экспериментально работать с ручными животными, мясом же надо кормить. Но что я мог сделать? Непреодолимое желание было этим заниматься.

А с волчьей семьей чем дело кончилось?

Там же нельзя было навечно поселиться, я-то с удовольствием, но нельзя было. А через год я вернулся – и оказалось, что перед этим там истребили пятьдесят четыре волка, включая моих. Это было очень тяжело…

И после этого заповедник наполнился одичавшими собаками, потому что некому было держать границы. Потом я приручал к себе других, еще пять семей у меня было – но та оказалась для меня самой важной. Дальше и дистанция у нас была больше, и не так интересно, честно говоря. В основном те волки ходили с овцами, кочевали на зимние и летние пастбища. А это психологически совсем другие звери, неинтересная жизнь.

То, что эти правила подчинения помогают поддерживать дружеские отношения, было наглядно продемонстрировано во время наблюдений 22 июня 1991 года. Пост-репродуктивная самка возвращалась на территорию логова с очень сухой тушей зайца — более интересным развлечением, чем пища. Вместо того чтобы отнести тушу прямо к щенкам, старая самка пошла другой дорогой и покорно отдала ее размножающемуся самцу, который мгновенно выхватил тушу. Он отклонил просьбы старой самки и даже размножающейся самки и сам жевал тушу 20-30 минут.

Среди других общих правил доминантности единственное, которое я заметил, было связано с запаховыми маркировками, владением и доставкой пищи. Касательно запахового маркирования: и размножающийся самец и размножающаяся самка маркируют, а подчиненные нет, если только они не соревнуются за доминирование (Packard 1989, Asa et al 1990). Я не видел исключения этого правила. Касательно владения и доставки пищи: если в стае были щенки или годовалые волки, я наблюдал, что размножающийся самец или отрыгивал или бросал пищу самке, или разрешал ей взять пищу у него, или доставлял пищу напрямую к щенкам.

Помимо доставки пищи обнаружилось, что вокруг рта каждого волка существует зона владения (Mech 1970), и вне зависимости от ранга претендента владелец старается сохранить пищу для себя, что было также замечено Локвудом (Lockwood 1979) у невольных волков. Волки любого ранга могут попробовать украсть пищу у другого волка любого ранга, но при этом каждый волк будет защищать свою еду (). По всей видимости, доминантные волки обычно больше преуспевают в воровстве еды, но размер выборки слишком мал, чтобы делать окончательные выводы.

Два других вида поведения среди членов стаи могли быть связаны с доминантностью, но для уверенных выводов эти данные недостаточны. Имеется в виду «стояние над другим» и «обнимание» (Mech 2001). При «стоянии над другим» один волк может стать над лежащим волком (Schenkel 1947), разместив свой пах над носом лежащего волка. Иногда лежащий волк нюхает пах или гениталии стоящего волка.

Шенкель (Schenkel 1947) видел «стояние над другим» только в «мирные» времена и, видимо, не рассматривал это поведение, как связанное с доминантностью. В случае с «обниманием» («hugging»), моя выборка была недостаточно большой (5), чтобы определить, связано ли это с доминантностью (Mech 2001).

Приведенные выше правила доминантности, которые включают в себя естественный, основанный на возрасте порядок с размножающейся парой во главе и потомством или неразмножающимися волками в качестве подчиненных, настолько автоматичны, что они редко ставятся под вопрос. В этом отношении социальные взаимодействия между членами естественных волчьих стай являются намного более спокойными и мирными, чем описанные Шенкелем (Schenkel 1947) и Цименом (Zimen 1982) для невольных волков, что также отмечает Кларк (Clark 1971). Щенки подчиняются взрослым и более старшим братьям и сестрам также автоматически и мирно. Когда у щенков формируется ранговый порядок и происходит ли это вообще — это предмет споров (сравните (Zimen 1975) и (Fox and Andrews 1973, Haber 1977)). Я не могу пролить свет на этот вопрос. Но даже среди годовалых и двухлетних волков наблюдалось очень мало демонстраций ранга (Таблицы )).

Считается, что социальные трения могут нарастать во время периода размножения (Schenkel 1947), но фактически в большинстве естественных стай есть только одна размножающаяся пара, что должно исключать такие трения. Самый ранний из известных возрастов, в котором дикие волки могут размножаться — 22 месяца (Seal et al 1979), а некоторые особи достигают половой зрелости не раньше четырех лет (Haber 1977, Mech and Seal 1987). Поскольку большинство волков покидают стаю до двух лет, и почти все волки делают это до трех лет (Mech 1987, Gese and Mech 1991, Mech et al 1998), в большинстве стай нет источника для соперничества за размножение.

Таким образом, только в относительно редких стаях с несколькими размножающимися парами может быть напряженное соперничество вроде того, о котором сообщал Хабер (Haber 1977) в период размножения в его необычной стае. С другой стороны, по крайней мере некоторые различия в наблюдавшихся случаях «враждебности» могут быть связаны с различными точками зрения наблюдателей. Летом 1994 года я изредка видел напряженное «придавливание» двухлетней самки ее матерью, которое некоторые могли бы назвать «враждебным». Но для меня это поведение выглядело всего лишь тем видом взаимоотношений, которое я наблюдал между матерью и ее отбившимся от рук щенком. В любом случае, во время моего исследования такой вид взаимодействий не был распространенным.

Что касается высокоранговых животных, отстаивающих какой-либо практический контроль над подчиненными, то природа таких взаимодействий крайне условна. Так, например, если стая поймала крупную добычу вроде взрослой особи американского лося (Alces alces ), то члены стаи всех рангов (возрастов) собираются вокруг туши и едят одновременно без каких-либо видимых ранговых привилегий (Mech 1966, Haber 1977). Тем не менее, если добыча меньшего размера, как, например, теленок овцебыка, доминантные животные (размножающаяся пара) могут есть первыми и контролировать, когда будут кушать подчиненные (Mech 1988, NGS1988).

Аналогично щенки являются подчиненными обоим родителям и старшим братьям и сестрам, но их кормят преимущественно родители и даже их более взрослые (доминантные) братья и сестры (Mech et al 1999). С другой стороны, родители доминируют над более старшим потомством и, если есть недостаток в еде, ограничивают их потребление пищи в пользу маленьких щенков. Таким образом, наиболее практичный эффект социальной доминантности состоит в том, что доминантная особь может выбирать, как распределять еду.

Помимо этого, единственная ранговая привилегия в естественных ситуациях, о которой мне известно, проявляется в том, что высокоранговые щенки более настойчивы в соревновании за еду, которую им приносят взрослые, и иногда сопровождают взрослых в походах за пищей в более раннем возрасте, чем это делают подчиненные особи (Haber 1977).

Доминантность размножающихся самца и самки

Отношения между размножающимся самцом и размножающейся самкой сложны и требуют дополнительного изучения. Касательно доминантных ролей «альфа-самцов» и «альфа-самок» в их взаимоотношениях и отношениях с подчиненными в стаях невольных волков существуют противоричивые представления. Этот вопрос также тесно связан с вопросом лидерства, но не обязательно полностью с ним совпадает (Mech 2000).

Есть ли у каждого пола своя иерархия доминантности, это предмет споров. Как отмечают Ван Хоофф и другие (Van Hooff and Wensing 1987, стр. 248), Шенкель (Schenkel 1947) и Цимен (Zimen 1982) утверждают, что у невольных волков каждый пол имеет свою независимую иерархию. Однако результаты исследований диких волков расходятся с этим утверждением. Данные Кларка (Clark 1971) показывают, что размножающийся самец доминирует над всеми волками, а размножающаяся самка доминирует над всеми волками, кроме размножающегося самца. Хабер (Haber 1977, стр. 203) утверждает, что среди диких волков, которых он изучал, самцы обычно доминируют, но с небольшим количеством исключений. Мои данные согласуются с тем, что размножающиеся самцы доминируют постурально (позами тела), и только однажды я наблюдал, как размножающийся самец постурально подчинился самке (Таблицы ).

Несогласие по поводу отношений между размножающимися самцами и самками вытекает, вероятно, из значительных различий в среде обитания и составе стаи между невольными и естественными волчьими стаями, которые обсуждались ранее. Таким образом, было бы полезно описать типичные взаимодействия между размножающимися самцом и самкой в естественных стаях, поскольку эти взаимодействия до сих пор не были описаны.

Когда размножающиеся самец и самка разделены, узнают друг друга, а затем встречаются, размножающаяся самка приближается к самцу в типичной подчиненной позе: с опущенным или поджатым между лапами хвостом, в полуприседе или лежа на земле, с поджатыми ушами и поднятым носом, облизывая рот самца (Schenkel 1947). Самец при этом стоит спокойно, иногда поднимая хвост горизонтально.

В летние периоды, когда у наблюдаемой мной стаи были щенки или годовалые волки, такие встречи чаще всего происходили рядом с ними, когда самец возвращался после поисков пищи. Его реакцией на приветствие самки было бросить пищу, которую он держал в пасти, и/или отрыгнуть (Mech et al 1999). Затем самка съедала еду сама или давала ее потомству. Я не видел разницы между приветствием вроде этого, которое заканчивалось отрыгиванием, и теми, которые не заканчивались таким образом. В 1998 году, когда у размножающейся пары не было потомства, каждая из четырех встреч наблюдаемой мною пары происходила сразу, когда самка возвращалась после временного раздельного похода за пищей или раздельного запасания добычи (caching). Каждый раз возвращаясь и встречая самца, самка принимала позу активного подчинения, и в один из этих разов она демонстрировала подчинение примерно 90 секунд. Однажды, когда размножающаяся самка настойчиво преследовала другого волка, самец перегнал ее (17 июня 1991 года), и она моментально подчинилась. Из этих наблюдений разумно предположить, что размножающаяся самка была подчиненной размножающегося самца.

Тем не менее, практический смысл такого постурального подчинения остается неясным. Это поведение, очевидно, не всегда предполагает выпрашивание еды. К примеру, во время встречи в 1998 году самка демонстрировала описанную выше позу, обладая при этом длинной костью, с которой она только что съела много мяса. Самец, не евший по меньшей мере несколько часов, пытался взять у нее кость. Но несмотря на попытки самца украсть кость, длившиеся больше одного часа, самка оборонительно щелкала на него зубами и сохранила кость за собой.

Даже если активное подчинение размножающейся самки самцу было действительно вырашиванием еды, а не подчинением, нужно иметь в виду факт, что иногда размножающаяся самка пассивно подчиняется (Schenkel 1967) самцу. Я наблюдал это трижды на острове Элсмир (), но никогда не видел, чтобы размножающийся самец пассивно подчинялся самке. Поскольку пассивное подчинение не имеет ничего общего с попрошайничеством, эти наблюдения являются, по всей видимости, ясным доказательством подчинения.

Размножающиеся самец и самка равноценно участвуют в охоте — и на теленка, и на взрослого овцебыка, — и кушают вместе друг с другом, хотя иногда и отстраняют от добычи годовалых волков. Родители вместе охотятся на зайцев, хотя в охоте, где участвуют годовалые волки, размножающийся самец более настойчив, чем самка (Mech 1995b).

И размножающийся самец и размножающаяся самка делали запаховые метки. Каждый из них может инициировать двойную маркировку (Haber 1977, Rothman and Mech 1979), и это зависит от того, кто из них находится впереди в определенный момент времени во время перемещения. Например, 16 июля 1993 года во время четырехкилометрового путешествия, размножающаяся пара волков с острова Элсмир три раза оставляла двойные метки; самец инициировал две из них. Для маркировки мочой и самец и самка задирают заднюю лапу, хотя самец задирает лапу выше, что связано, вероятно, с его анатомией; иногда в связи с маркированием оба волка роют землю.

Во время ранних стадий ухаживания за щенками в размножающейся паре есть четкое разделение труда, когда самка заботится и кормит щенят в логове (Packard et al 1992), а самец охотится и приносит еду в логово самке и щенкам (Mech et al 1999).

Самец демонстрирует обязанность оставлять еду размножающейся самке. Так, например, 8 июля 1992 года, когда элсмирские самец и самка были равноудалены от меня в разных направлениях, я кинул самцу тушу взрослого зайца весом примерно 5 килограммов. Самец схватил тушу, но самка мгновенно бросилась на него, выхватила тушу из его пасти и унесла в логово. Самец не предпринял никаких попыток удержать или вернуть тушу. Затем я дал ему второго зайца того же размера. Он съел голову, а остальную часть туши отнес самке, которая находилась в полукилометре от того места. Самка зарыла тушу. Аналогичные тесты с более мелкими тушами дают те же результаты.

Однако размножающаяся самка безраздельно господствует в вопросе удержания других членов стаи на расстоянии от маленьких щенков, особенно когда им меньше трех недель. В стае элсмирских волков было обычным делом, что размножающаяся самка бежала к маленьким щенкам каждый раз, когда к ним приближались самец или любой другой волк.

Более того, размножающийся самец постурально подчинялся каждый раз, когда приближался к самке, заботящейся о маленьких щенках. 27 июня 1990 года я наблюдал, как размножающийся самец шел к самке в логово, «возбужденно размахивая хвостом и виляя телом». Аналогично 18 мая 1990 года в национальном парке Денали (Аляска), я наблюдал, как размножающийся самец с радио-меткой 251 из стаи «Хэдквотэрс» (Mech et al 1998), приближаясь к размножающейся самке 307, которая находилась в логове с щенками, начал идти «раскачивающейся походкой», виляя хвостом и задней частью туловища, как это делают подчиненные при приближении к доминантному индивиду. Самка вышла из логова, и самец отрыгнул ей пищу. Эти случаи были единственными, когда я наблюдал, как размножающийся самец вел себя подчиненно перед каким-либо другим волком. Очевидно, это показывает, что прежде чем щенки выйдут из логова, размножающаяся самка временно доминирует даже над размножающимся самцом.

Размножающаяся самка заботится и защищает щенков больше любого другого члена стаи. К примеру, матери были единственными членами стаи, которых я видел поднимающими и переносящими щенков. Более того, один раз я наблюдал, как размножающаяся самка из стаи с острова Элсмир вела себя наиболее агрессивно в отношении овцебыка, который подошел к входу в логово (Mech 2000). Это согласуется с наблюдениями Джослина (Joslin 1966) и Кларка (Clark 1971). С другой стороны, Мури (Murie 1944) сообщает о том, что наиболее агрессивно прогонял медведей гризли (Ursus arctos ) с территории логова с щенками размножающийся самец.

Выводы

Приведенные выше наблюдения показывают, что по крайней мере в летний период социальные взаимодействия между членами волчьей стаи по интенсивности и качеству мало отличаются от взаимодействий между членами любой другой группы родственных индивидов. Даже столь широко «разрекламированная» иерархия доминантности в волчьей стае является, прежде всего, естественным отражением возрастной, половой и репродуктивной структуры группы, где размножающийся самец постурально (позами) доминирует над другими членами стаи, а размножающаяся самка получает еду от самца во время заботы о щенках.

Таким образом, типичную волчью стаю нужно рассматривать как семью, в которой взрослые родители направляют деятельность группы и распределяют лидерство над группой в системе разделения труда, где самка доминирует преимущественно в таких видах деятельности как забота и защита щенков, а самец преимущественно во время добычи и обеспечения пищей, а также в связанных с этой деятельностью перемещениях (Mech 2000).

Демонстрация доминантности редка, кроме случаев соревнования за еду. В этих случаях демонстрация доминантности позволяет родителям монополизировать пищу и распределить ее самому молодому потомству. Активное подчинение является, по всей видимости, в первую очередь жестом выпрашивания еды или мотиватором для ее добычи (Mech 1970). Роль активного и пассивного подчинения во взаимодействиях между размножающимися самцом и самкой в отсутствие потомства требует дополнительного исследования.

Благодарности

Этот проект был поддержан Национальным Географическим Обществом, Службой рыбных ресурсов и дикой природы США, Национальной биологической службой США (ныне подразделением биологических ресурсов Геологической службы США), а также Северо-центральной экспериментальной лесной станцией при Департаменте сельского хозяйства США. За помощь в логистике также выражаю большую признательность Проекту Полярного Континентального Шельфа (PCSP), Службе Национальных Ресурсов Канады, метеорологическим службам, Агентству по охране окружающей среды Канады, а также компании «High Arctic International». Разрешения были выданы Департаментом возобновляемых источников энергии, а также Ассоциацией охотников фьорда Грайз Северозападных территорий Канады. Также помощь в логистике предоставляли полевые ассистенты: Л.Адамс, Л. Боитани, Д. Бойд, Н. Гегдоде, К. Джонсон, Дж. Хатчинсон, Н. Гибсон, Т. Лебовски, М. Мауле, М. Ортиц, Дж. Паккард, Р. Петерсон, Р. Рим, Л. Шаффер, Р. Стернал и Ю. Свейн. Я также благодарен Р. О. Петерсону за критику рукописи и предложенные усовершенствования. Это статья выполнена в рамках проекта PCSP 003298.

Источники

• (Asa et al 1990) Asa, C. S., Mech, L. D., Seal, U. S., and Plotka, E. D. 1990. The influence of social and endocrine factors on urine-marking by captive wolves (Canis lupus). Horm. Behav. 24:497-509.
• (Clark 1971) Clark, K. R. F. 1971. Food habits and behavior of the tundra wolf on central Baffin island. Ph.D. thesis, University of Toronto. Toronto, Ont.
• (Creel and Creel 1996) Creel, S., and Creel, N. M. 1996. Rank and reproduction in cooperatively breeding African wild dogs: behavioral and endocrine correlates. Behav. Ecol. 8:298-306.
• (Darwin 1877) Darwin, C. 1877. The expressions of the emotions in man and animals. Translated by J. V. Carus. 3rd ed. Stuttgart, Germany.
• (Estes and Goddard 1967) Estes, R. D., and Goddard, J. 1967. Prey selection and hunting behavior of the African wild dog. J. Wildl. Manage. 31:52-70.
• (Fentress et al 1987) Fentress, J. C., Ryon, J., McLeod, P. J., and Havkin, G. Z. 1987. A multi- dimensional approach to agonistic behavior in wolves. In Man and wolf: advances, issues, and problems in captive wolf research. Edited by H. Frank. Dr. W. Junk Publishers, Boston, pp. 253-274.
• (Fox 1971a) Fox, M. W. 1971a. Ontogeny of socio-infantile and socio-sexual signals in canids. Z. Tierpsychol. 28:185-210.
• (Fox 1971b) Fox, M. W. 1971b. Socio-ecological implications of individual differences in wolf litters: a developmental and evolutionary perspective. Behaviour, 41:298-313.
• (Fox and Andrews 1973) Fox, M. W., and Andrews, R. V. 1973. Physiological and biochemical correlates of individual differences in behavior of wolf cubs. Behaviour, 46:129-140.
• (Fritts and Mech 1981) Fritts, S. H., and Mech, L. D. 1981. Dynamics, movements, and feeding ecology of a newly protected wolf population in northwestern Minnesota. Wildl. Monogr. No. 80.
• (Fuller 1989) Fuller, T. K. 1989. Population dynamics of wolves in north-central Minnesota. Wildl. Monogr. No. 105.
• (Gese and Mech 1991) Gese, E. M., and Mech, L. D. 1991. Dispersal of wolves (Canis lupus) in northeastern Minnesota, 1969-1989. Can. J. Zool. 69:2946-2955.
• (Haber 1977) Haber, G. C. 1977. Socio-ecological dynamics of wolves and prey in a sub- arctic ecosystem. Ph.D. thesis, University of British Columbia. Vancouver.
• (Joslin 1966) Joslin, P. W. B. 1966. Summer activities of two timber wolf (Canis lupus) packs in Algonquin Park. M.Sc. thesis, University of Toronto, Toronto, Ont.
• (Kuhme 1965) Kuhme, W. 1965. Freilandstudien zur Soziologie des Hyanesn-hundes. Z. Tierpsych. 22:495-541.
• (Lehman et al 1992) Lehman, N. E., Clarkson, P., Mech, L. D., Meier, T. J., and Wayne, R. K. 1992. A study of the genetic relationships within and among wolf packs using DNA fingerprinting and mitochondrial DNA. Behav. Ecol. Sociobiol. 30:83-94.
• (Lockwood 1979) Lockwood, R. 1979. Dominance in wolves - useful construct or bad habit. In Symposium on the Behavior and Ecology of Wolves. Edited by E. Klinghammer. Garland STPM Press, New York, pp. 225-245.
• (Mech 1966) Mech, L. D. 1966. The wolves of Isle Royale. National Park Service Fauna Ser. No. 7, Washington D. C.
• (Mech 1970) Mech, L. D. 1970. The wolf: the ecology and behavior of an endangered species. Doubleday Publishing Co., New York.
• (Mech 1974) Mech, L. D. 1974. Current techniques in the study of elusive wilderness carnivores. In Proceedings of XIth International Congress of Game Biologists, Stockholm, Sweden, 3-7 September 1973. Edited by I. Kjerner and P. Bjurholm. Swedish National Environment Protection Board, Stockholm, pp. 315-322.
• (Mech 1975) Mech, L. D. 1975. Hunting behavior in two similar species of social canids. In The wild canids. Edited by M. W. Fox. Van Nostrand Reinhold Co., New York, pp. 363-368.
• (Mech 1987) Mech, L. D. 1987. Age, season, distance, direction, and social aspects of wolf dispersal from a Minnesota pack. In Mammalian dispersal patterns. Edited by B. D. Chepko-Sade, and Z. T. Halpin. University of Chicago Press, Chicago. pp. 55-74.
• (Mech 1988) Mech, L. D. 1988. The arctic wolf: living with the pack. Voyageur Press, Stillwater, Minn.
• (Mech 1995a) Mech, L. D. 1995a. A ten-year history of the demography and productivity of an arctic wolf pack. Arctic 48:329-332.
• (Mech 1995b) Mech, L. D. 1995b. Summer movements and behavior of an arctic wolf, Canis lupus, pack without pups. Can. Field-Nat. 109:473-475.
• (Mech and Hertel 1983) Mech, L. D., and Hertel, H. H. 1983. An eight year demography of a Minnesota wolf pack. Acta Zool. Fenn. 174:249-250.
• (Mech and Nelson 1990) Mech, L. D., and Nelson, M. E. 1990. Non-family wolf, Canis lupus, packs. Can. Field-Nat. 104:482-483.
• (Mech and Seal 1987) Mech, L. D., and Seal, U. S. 1987. Premature reproductive activity in wild wolves. J. Mammal. 68:871-873.
• (Mech et al 1998) Mech, L. D., Adams, L. G., Meier, T. J., Burch, J. W., and Dale, B. W. 1998. The wolves of Denali. University of Minnesota Press, Minneapolis.
• (Mech et al 1999) Mech, L. D., Wolf, P. C., and Packard, J. M. 1999. Regurgitative food transfer among wild wolves. Can. J. Zool. 77:1192-1195.
• (Mech 2000) Mech, L. David. 2000. Leadership in Wolf, Canis lupus, packs. Canadian Field-Naturalist 114(2):259-263.
• (Mech 2001) Mech, L. David. 2001. «Standing over» and «hugging» in wild wolves, Canis lupus. Canadian Field-Naturalist 115(1):179-181.
• (Messier 1985) Messier, F. 1985. Solitary living and extra-territorial movements of wolves in relation to social status and prey abundance. Can. J. Zool. 63:239-245.
• (Murie 1944) Murie, A. 1944. The wolves of Mount McKinley. U.S. National Park Service Fauna Ser. No. 5. Washington, D.C.
• (NGS1988) National Geographic Society. 1988. White wolf. National Geographic Explorer video. National Geographic Society, Washington, D.C.
• (Packard 1989) Packard, J. M. 1989. Olfaction, ovulation, and sexual competition in monogamous mammals. In Neural control of reproductive function. Edited by J. Lakoski, J. Perez-Polo, D. K. Rassin. Alan R. Liss, Inc., New York. pp. 525-543.
• (Packard et al 1992) Packard, J. M., Mech, L. D., and Ream, R. R. 1992. Weaning in an arctic wolf pack: behavioral mechanisms. Can. J. Zool. 70:1269-1275.
• (Peterson 1977) Peterson, R. O. 1977. Wolf ecology and prey relationships on Isle Royale. U.S. National Park Service Sci. Monogr. Ser. 11, Washington, D.C.
• (Peterson et al 1984) Peterson, R. O., Woolington, J. D., and Bailey, T. N. 1984. Wolves of the Kenai Peninsula, Alaska. Wildl. Monogr. No. 88.
• (Rabb et al 1967) Rabb, G. B., Woolpy, J. H., and Ginsburg, B. E. 1967. Social relationships in a group of captive wolves. Am. Zool. 7:305-311.
• (Rothman and Mech 1979) Rothman, R. J., and Mech, L. D. 1979. Scent-marking in lone wolves and newly formed pairs. Anim. Behav. 27:750-760.
• (Schenkel 1947) Schenkel, R. 1947. Expression studies of wolves. Behaviour, 1:81-129.
• (Schenkel 1967) Schenkel, R. 1967. Submission: its features and function of the wolf and dog. Am. Zool. 7:319-329.
• (Schjelderup-Ebbe 1922) Schjelderup-Ebbe, T. 1922. Beitrage zur Sozialpsychologie des Haushuhns. Z. Psychol. 88:225-252.
• (Sealel et al 1979) Seal, U. S., Plotka, E. D., Packard, J. M., and Mech, L. D. 1979. Endocrine correlates of reproduction in the wolf. Biol. Reprod. 21:1057-1066.
• (Van Ballenberghe 1983) Van Ballenberghe, V. 1983. Extraterritorial movements and dispersal of wolves in southcentral Alaska. J. Mammal. 64:168-171.
• (Van hooffel and Wensing 1987) van Hooff, J.A.R.A.M., and Wensing, J.A.B. 1987. Dominance and its behavioral measures in a captive wolf pack. In Man and wolf: advances, issues, and problems in captive wolf research. Edited by H. Frank. Dr. W. Junk Publishers, Boston. pp. 219-252.
• (Wilson 1975) Wilson, E. O. 1975. Sociobiology. Belknap Press of Harvard University Press, Cambridge, Mass.
• (youngandgoldman1944) Young, S. P., and Goldman, E. A. 1944. The wolves of North America: Part 1. General Publishing Company, Ltd., Toronto, Ont.
• (Zimen 1975) Zimen, E. 1975. Social dynamics of the wolf pack. In The wild canids: their systematics, behavioral ecology and evolution. Edited by M. W. Fox. Van Nostrand Reinhold Co., New York. pp. 336-368.
• (Zimen 1976) Zimen, E. 1976. On the regulation of pack size in wolves. Z. Tierpsychol. 40:300-341.
• (Zimen 1982) Zimen, E. 1982. A wolf pack sociogram. In Wolves of the world. Edited by F. H. Harrington, and P. C. Paquet. Noyes Publishers, Park Ridge, NJ. pp. 282-322.

Дополнительно

Прошлые представления об альфа-статусе и доминантности у волков были слепо перенесены на домашних собак. Но с тех пор вышла не только статья Дэвида Мича — новый взгляд на доминантность у волков уже много лет является общепризнанным в научном сообществе. Кроме того, были пересмотрены представления о происхождении домашних собак и социальной организации групп собак, что значительно изменило рамки допустимого в сравнении поведения волков и собак.

Тем не менее, устаревшие, ошибочные представления об иерархии волчьих стай до сих пор определяют содержание и дрессировку множества собак по всему миру. От глупых правил совместной жизни до настоящего насилия на тренировочной площадке — все это оправдывается волчьей природой и волчьими законами.

Фотографии волчьей стаи обычно сопровождаются неточным описанием поведения волков.

Утверждение: на фотографии запечатлена волчья стая, впереди которой идут самые старые и слабые члены.

Эта фотография сейчас гуляет по сети. Точная ли она?

Вот стандартное описание:

«Волчья стая: первые три волка – самые старые и больные; они задают темп движения всей стаи. Если бы всё было наоборот, они бы шли позади и, в конечном счёте, отстали бы от стаи. В случае засады их принесут жертву. За ними следует пятёрка самых сильных волков. В центре – остальные члены стаи, за которыми снова идут пятеро самых сильных волков. Последний волк – вожак стаи. Он контролирует процесс движения. В таком положении он всё видит и определяет направление. Перед ним вся стая как на ладони. Стая движется в темпе самых старых волков. Волки помогают друг другу и наблюдают за всеми членами стаи».

Происхождение: В декабре 2015 года по Facebook начала гулять фотография волчьей стаи, идущей по снегу, с неточным описанием её иерархии. Пока нам доподлинно неизвестно, кто автор сомнительного описания, прилагаемого к фотографии. В Facebook пост появился на итальянском языке 17 декабря 2015 года. Через три дня он был переведён на английский язык и стал набирать популярность.

Несмотря на это, описание к фотографии является неточным. Сам кадр был сделан Чадденом Хантером и включен в документальный фильм BBC «Замёрзшая планета» (2011 год). В оригинальном описании говорилось, что стаю ведёт «альфа-самка»; остальные следуют по её следам в целях экономии энергии:

«Большая стая из 25 восточных волков охотится на зубра в северной части Канады. В середине зимы в Национальном парке Вуд-Буффало температура опускается до -40 °C. Волчья стая, которую ведёт альфа-самка, пробираются друг за другом сквозь глубокий снег, чтобы сохранить энергию. Размер стаи свидетельствует о том, насколько богатой является их кормовая база зимой. Волчьи стаи в этом Национальном парке являются единственными волками в мире, которые охотятся на огромных зубров. Они считаются самыми большими и мощными волками на Земле».

Данное описание является более точным, чем то, которое сейчас гуляет по Facebook. Тем не менее, некоторые исследователи спорят по поводу целесообразности использования термина «альфа». В своей научной работе «Альфа-статус, доминирование и разделение труда в волчьих стаях» (1999 год) Дэвид Меч утверждал, что понятия «альфа»-волк, который доминирует над другими членами стаи, на самом деле не существует в дикой природе:

«В природной волчьей стае альфа-самец и альфа-самка, по сути, являются племенной парой, родителями стаи, и борьба за доминирование между волками – явление редкое, если оно вообще существует. Я в течение 13 сезонов наблюдал за стаей на острове Элсмир и ничего подобного не видел».

Любой родитель является доминирующим по отношению к своему молодому потомству, поэтому слово «альфа» не несёт в себе никакой информации. Альфа-самку можно называть родительницей, родоначальницей или просто матерью. Это подчёркивает не доминирующий статус животного, что является тривиальной информацией, а его роль как прародителя, основателя стаи.

Эта фотография «реальная» в том смысле, что на ней запечатлена волчья стая в Национальном парке Вуд-Буффало. Однако стаю ведут не три старых волка, а один из самых сильных её членов: он прокладывает путь для всех остальных.

Материал подготовлен специально для сайт

P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.