Одежда и товары

Общая характеристика возрождения в англии. Литература эпохи Возрождения

Со второй половины XV. столетия Европа вступает в одну из замечательнейших периодов своей истории, получивший название эпохи Возрождения.

Это был величайший прогрессивный переворот, пережитый до того человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страстности и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были чем угодно, но только не буржуазно-ограниченными. Наоборот, они были более или менее обвеяны авантюрным характером своего времени. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества.

Эта характеристика эпохи Возрождения целиком приложима и к Англии, которая была, как и другие европейские страны, захвачена этим бурным переворотом, создавшим новые общественно-политические условия и новую культуру, отличную от средневековой.

В эпоху так называемого "первоначального накопления" Англия вступает на путь капиталистического развития. В стране растет и крепнет буржуазия, во все области экономической жизни внедряются капиталистические отношения. Возникает капиталистическая мануфактура, растет и ширится торговля, вовлекающая Англию в сношения с отдаленнейшими странами мира. Вступивший на престол по окончании войн Алой и Белой Роз Генрих VII стал сильною рукой утверждать строй абсолютной монархии, который еще более окреп при его преемнике Генрихе VIII. Оба эти монарха из династии Тюдоров заложили основы английского абсолютизма; который достиг вершины своего могущества в царствование Елизаветы. Парламент, продолжавший существовать при Тюдорах, превратился в более или менее послушный рупор волеизъявлений самодержавного монарха.

Новое дворянство, создавшееся при Тюдорах, служило одной из опор абсолютной монархии. Наследники старых феодальных баронов, большей частью также отпрыски этих старых фамилий вели, однако, свой род от столь отдаленных боковых линий, что они составили совершенно новую корпорацию. Их навыки в стремления были гораздо более буржуазными, чем феодальными. Они прекрасно знали цену деньгам и немедленно принялись вздувать земельную ренту, прогнав с земли сотни мелких арендаторов и заменив их овцами. Генрих VIII массами создавал новых лендлордов из буржуазии, раздавая и продавая за бесценок церковные имения; к тому же результату приводили беспрерывно продолжавшиеся до конца XVII столетия конфискации крупных имений, которые затем раздавались выскочкам или полувыскочкам. Поэтому английская "аристократия" со времени Генриха VIII не только не противодействовала развитию промышленности, но, наоборот, старалась извлекать из нее пользу" {Маркс-Энгельс, Сочинения, т. XVI, ч. II, стр. 298.}. Другой опорой английского абсолютизма была растущая буржуазия, которая нуждалась в сильной королевской власти для защиты своих экономических интересов. Реформация породила обширную богословскую литературу, отражавшую борьбу католицизма и протестантства; но литературными достоинствами обладали лишь немногие ее памятники: "Книга о мучениках" (The Book of Martyrs, 1563 г.) Джона Фокса (John Foxe, 1516-1587 гг.), рассказывающая о христианских великомучениках всех веков, но особенно подробно - о преследованиях протестантов в период католической реакции при Мария Тюдор. Второе значительное произведение этой литературы "Законы церковного устройства" (The Laws of Ecclesiastical Polity, 1593 г.) Ричарда Гукера (Richard Hooker, 1554-1600 гг.), которые содержат изложение основных доктрин англиканской церкви. Реформация сделала общедоступной библию, текст которой католическая церковь запрещала переводить. В XVI в. и начале XVII в. появляется десять "переводов библии, начищая с перевода Вильяма Тиндаля (1525-1535 гг.). Все эти переводы послужили подготовкой для окончательного, так называемого "авторизованного текста", созданного 47 переводчиками и выпущенного в 1611 г. Распространенность библии обусловила значительное влияние ее языка на повседневную речь и литературу. Новое дворянство и буржуазия оказывали поддержку королевской власти не только потому, что они боялись повторения феодальных междоусобий, страх перед которыми был жив еще тогда, когда Шекспир писал свои пьесы-хроники из истории Англии. В обществе была сила, которой они опасались больше всего. Это - народные массы Англии, обездоленные и доведенные до отчаяния страданиями и бедствиями, ставшими их уделом.

Бесчеловечные законы против бродяжничества усугубляли страдания народа, доведенного до последней степени отчаяния. Уже во времена Генриха VI впервые возникают крестьянские бунты против огораживаний. Волнения и бунты крестьян были частым явлением в английской деревне времен Возрождения. Самым значительным и наиболее драматичным эпизодом борьбы английского крестьянства за сохранение земли было восстание, возглавляемое Робертом Кетом и происшедшее в Норфолке в 1549 г.

Англия эпохи Возрождения характеризуется резкими противоречиями и контрастами, из которых наиболее значительным было противоречие между растущим богатством господствующих классов и увеличивающейся бедностью народа. Буржуазные историки обычно игнорируют это противоречие, выдвигая на первый план такие положительные факты, как рост промышленности и торговли, развитие культуры и литературы и т. д. Особенно много похвал буржуазная историография расточает царствованию Елизаветы. Но сама королева после одного путешествия по Англии вынуждена была признать бедственное положение народа, что - вполне в духе классического Ренессанса - она выразила в латинском восклицании: "Pauper ubique jacet!" (Бедняки валяются везде!). Возрождение было "эпохой величайшего прогрессивного переворота", но этот прогресс был куплен ценой тягчайших бедствий, ценой пота и крови народа.

С воцарением Елизаветы (1558 г.) все попытки внутренней реакции были обречены на провал. Правительство молодой королевы энергично их подавляло. Оставалась единственная надежда на вмешательство извне. Англо-испанское соперничество обострилось. На протяжении почти тридцатилетнего периода происходили столкновения между двумя державами - репетиции решительной схватки, которая произошла позже. Дело заключалось не только в борьбе политических принципов. Между Англией и Испанией возникли острейшие экономические противоречия, ибо молодая английская держава выступила как конкурент могущественной Испании в борьбе за колонии и в морской торговле. Чтобы покончить со своей соперницей, испанский короле Филипп II решил нанести ей сокрушительный удар, к которому он долго и тщательно готовился. Испания построила огромный флот, так называемую Непобедимую Армаду. Летом 1588 г. к берегам Англии приблизилось 130 испанских судов. Общий тоннаж Армады составлял почти 60000 тонн, на кораблях находилось около 25000 человек. Этой вооруженной силе Англия противопоставила флот из 197 кораблей, общий тоннаж которых был вдвое меньше испанского. В английском флоте только 34 судна принадлежали правительству. Остальные корабли были частными. Этот факт очень показателен, ибо он свидетельствует о том, что буржуазия была глубоко заинтересована в отражении испанской интервенция. Народ также оказал решительную поддержку королеве. Рабочие и ремесленники, узнав об опасности, грозящей родине, бесплатно работали в доках, на верфях, в арсеналах и мастерских, чтобы снарядить флот для борьбы с Испанией. Многочисленные добровольцы шли во флот, чтобы бороться за сохранение национальной независимости Англии. Помимо огромного патриотического энтузиазма, англичане имели еще одно преимущество перед своим врагом. Испанский флот состоял из больших и малоподвижных кораблей, тогда как маленькие английские суда отличались большой маневренной способностью. Благодаря этому английским судам удалось нанести чувствительный удар Армаде. Что начато было людьми, довершила природа. Поднялась буря, которая разнесла корабли Непобедимой Армады. Только половина судов вернулась в Испанию. 1588 г. - важнейшая дата в истории Англии. В борьбе с Испанией решалась судьба дальнейшего развития страны. Все слои английского общества, враждебные феодализму, объединились, чтобы защитить неприкосновенность родной страны, чтобы обеспечить ей свободное развитие по избранному ею пути. Подъем национального чувства был выражением твердой решимости большинства английского народа не допустить реставрации феодальных порядков. Обостренная политическая борьба и рост национального самосознания обусловили повышенный интерес ко всякого рода исторической литературе и, в частности, к истории Англии. Появляется целый ряд исторических книг; из которых особенно знамениты "Хроники Англии, Шотландии и Ирландии" (The Chronicles of England, Scotland and Ireland" etc., 1578 г.) Рафаэля Голиншеда (Holinshed), откуда Шекспир заимствовал сюжеты для своих пьес-хроник, для "Макбета", "Цимбелина" и др.

Большое значение для культуры Англии в эпоху Возрождения имело то, что она стала морской державой. Захваченная прогрессивным движением эпохи, Англия принимает участие в развитии мореплавания. Кабот был первым английским моряком, пересекшим Атлантический океан. По его стопам пошли Фрэнсис Дрэйк, Вальтер Ролей и многие другие. Географические открытия того времени имели не только большое экономическое значение как предпосылки колониальной экспансии и развития мировой торговли, - они имели столь же большое культурное значение, так как содействовали расширению умственного горизонта европейского человечества. Достаточно бросить беглый взгляд на английскую литературу Возрождения, чтобы увидеть, что географические открытия и многочисленные морские авантюры того времени наложили печать на всю культуру. Недаром Томас Мор изображает в своей "Утопии" Рафаила Гитлодея как одного из спутников Америго Веспуччи; Бэкон, столетие спустя, начинает "Новую Атлантиду" словами: "Мы отплыли из Перу, где провели целый год, по направлению к Китаю и Японии, пересекая Южное море..." Большой интерес к географическим открытиям в ту эпоху породил целую отрасль литературы, в которой первенствующее место принадлежит усердному компилятору Ричарду Гаклуйту (Richard Hakluyt, 1552?-1616 гг.), опубликовавшему в 1598 г. прославленную книгу под заглавием "История главных плаваний, путешествий, рейсов и открытий, совершенных англичанами на море и на суше в отдаленнейших и наиболее далеко расположенных частях земли на протяжении последних 1500 лет" (The Principal Navigations, Voyages, Traffiques and Discoveries of the English Nation, made by Sea or over Land... within the Compass of these 1500 Years, 1598-1600 гг.). Упоминания моря, мореплавания и морской торговли у Шекспира чрезвычайно многочисленны. Как заметил еще Гете в "Годах учения Вильгельма Мейстера", Шекспир "писал для островитян, для англичан, которые привыкли к морским путешествиям и везде видят корабли, побережье Франции и пиратов". Стремительно развивалась в эти годы в Англии и наука. Глашатаем научного прогресса был великий философ Фрэнсис Бэкон, "родоначальник английского материализма", как его назвал Маркс. Движение в области научной мысли было теснейшим образом связано с борьбой против пережитков и предрассудков средневековья. Тяга к научному познанию природы, стремление постичь ее законы для того, чтобы подчинить ее человеку, все это с особой силой отразилось в "Трагической истории доктора Фауста" Кристофера Марло - одном из наиболее типичных произведений эпохи Возрождения. На этой благоприятной общественной и культурной почве необыкновенно пышно расцвела литература. Эпоха Возрождения - золотой век английской литературы. "На короткий срок, - пишет англичанин Сидни Ли, - высшие интеллектуальные и художественные стремления английского народа сознательно или бессознательно сконцентрировались в литературе". Маленький народ, - население Англии в то время не превышало 5 миллионов, - четыре пятых которого были неграмотны, выдвинул около трехсот писателей. Наиболее выдающиеся из них - Томас Мор, Уайет, Серрей, Скельтон, Сэквиль, Нортон, Гаскойнь, Сидней, Спенсер, Лили, Марло, Грин, Кид, Нэш, Пиль, Деккер, Бен Джонсон, Флетчер, Мэссинджер, Бомонт, Чапмен, Марстон, Вебстер, Форд, Шерли, Драйтон, Даниэль, Бэкон, Бертон. Над всеми ими возвышается величайший гений английской литературы - Шекспир. Ведущим идейным течением эпохи, определившим как содержание, так и художественные формы литературы, был гуманизм, возникший первоначально в Италии и оттуда распространившийся по всей Европе. Термин "гуманизм" имел сначала узкое значение. Если в средние века наука занималась преимущественно изучением теологии (divina studia), то в эпоху Возрождения центр тяжести умственных интересов переместился. Теперь главным предметом изучения становится все связанное с человеком и, в первую очередь, человеческое слово (humana studia). Произведениями этого вида были памятники античной литературы, которые противопоставлялись так называемому "божьему слову", священному писанию. Гуманистами в точном смысле слова в эту эпоху называли людей, посвятивших себя изучению "человеческого слова" и, прежде, всего, философов и писателей античности. Поэтому первым и обязательным признаком гуманизма считалось знание древних языков, латинского и греческого. В связи с этим возникает и развивается гуманитарная наука Возрождения. "Humana studia" была сначала предметом частного воспитания и образования; но постепенно представители этого движения проникли в университеты и создали специальные школы, где предметом изучения стали гуманитарные науки. Когда профессора-гуманисты начали с университетских кафедр читать и разбирать Платона, Плутарха, Галена и др., то это означало революционный переворот в области идеологии: гуманистическое знание вытесняло богословие. Нередко, особенно вначале, гуманистическое знание носило подчеркнуто филологический характер: изучали и разбирали латинскую и греческую грамматики. Но филологические занятия гуманистов не были самоцелью: они были лишь ключом к изучению памятников античной философии и литературы, идейное содержание которых имело первостепенное значение для гуманистов. В этих произведениях они находили выражение такого взгляда на жизнь, который соответствовал их понятиям и помогал выработке нового мировоззрения. Филологические занятия, изучение памятников греческой и римской литературы были, таким образом, той научной базой, на почве которой оформлялось новое гуманистическое мировоззрение. Мировоззрений гуманизма было направлено против идеологии феодального средневековья и, в первую очередь, против церковного учения. Гуманисты видели основу жизни в реальном бытии и, прежде всего, в самом человеке, на котором концентрировались все их интересы. Церковь исходила из противопоставления бога и человека, видя в первом воплощение высшей сущности жизни, а в последнем - присутствие низменного греховного начала. Этому дуализму церкви наиболее передовые гуманисты противопоставляли монистический взгляд: человек есть непосредственное воплощение божественного начала на земле. В средневековой философии вера в бога сочеталась с неверием в человека. Для гуманистов вера в бога означала прежде всего веру в человека, который, по их мнению, и был воплощением божественного начала в жизни. Гуманисты верили в безграничные силы и возможности человека, преклонялись перед его величием и красотой. В отличие от средневекового миросозерцания, которое считало человека сосудом греха, гуманизм оправдывал природу человека. Смысл жизни гуманисты видели во всестороннем развитии человеческой личности. Их философия отнюдь не была оправданием буржуазного эгоизма. Вера в безграничность человеческих способностей сочеталась у гуманистов со стремлением к беспредельному знанию, которое должно было подчинить человеку мир и природу. Отсюда их интерес к научному знанию и изучению природы, что нашло выражение в деятельности великих философов, естествоиспытателей, ученых и путешественников. Мирской, светский характер гуманистической науки и философии находился в резком противоречии с религиозным характером средневекового миросозерцания. Социально-политические воззрения гуманистов были антифеодальными. Они отрицали божественный характер королевской власти и боролись против светской власти духовенства. Однако они не отрицали монархии как таковой. Согласно их воззрениям, она была наилучшим средством обуздания феодальной анархии; именно поэтому они выдвигали в качестве политического идеала абсолютную монархию, возглавляемую просвещенным и гуманным королем. Лишь небольшая часть гуманистов стояла на республиканских позициях. Все гуманисты отрицали средневековый взгляд, оправдывавший социальное неравенство якобы существующим различием природных данных. Гуманизм, в противовес этой точке зрения, утверждал естественное равенство людей. Впрочем, это положение сочеталось у значительнейшей части гуманистов с признанием правомерности сословного строя. Они были противниками социального равенства, так как думали, что оно сведется к нивеллировке всех людей. И все же в целом гуманизм был наиболее прогрессивным идейным течением эпохи, оплодотворившим все области социальной жизни и культуры.Подходя к оценке английского гуманизма, следует прежде всего иметь в виду, - беря вопрос в общеевропейском плане, - что это был поздний гуманизм, развившийся на последнем этапе европейского Возрождения. Отсюда, а также из специфических условий социально-экономического развития страны, вытекало своеобразие английского гуманизма. Основным содержанием раннего, итальянского, гуманизма была постоянная борьба за светскую культуру против культуры церковной, борьба за право на земные радости против монашеского аскетизма, борьба за право свободного разума против непререкаемого авторитета веры. То, что было с таким трудом завоевано итальянскими гуманистами XIV-XV вв., сравнительно легко далось гуманистам английским. Реформация, проведенная в Англии сверху, почти освободила английских гуманистов от борьбы за светскую культуру, ибо королевская власть сломила политическое и экономическое могущество церкви, а вслед за этим, естественно, ослабела и духовная диктатура церкви. Победа светской культуры, таким образом, предшествовала периоду наивысшего расцвета гуманистической литературы в Англии. Поэтому у Шекспира и его современников мы не замечаем той резкой антицерковной направленности, которая характеризовала творчество Боккаччо в Италии, Рабле - во Франции, Ульриха фон Гуттена - в Германии. Вопросы борьбы с церковью и религией играли в английском гуманизме большую роль только на первом этапе Возрождения в Англии, который совпадал с периодом реформации. Это - период деятельности оксфордских гуманистов и Томаса Мора (конец XV - первая треть XVI в.), когда гуманистическая литература носила в Англии преимущественно теоретический характер.

Второй этап Возрождения в Англии, - так называемый "век Елизаветы", - период, охватывающий вторую половину XVI в., был временем наивысшего расцвета английского абсолютизма; то была пора национального подъема и консолидации молодой державы. Важнейшей чертой политической жизни было равновесие сил дворянства и буржуазии, которых одинаково захватила горячка внутреннего накопления и внешней экспансии. Этот период характеризовался развитием художественной литературы гуманизма. От первых робких шагов, которые были сделаны Уайетом и Серреем, литература переходит к полному мастерскому владению всеми поэтическими формами. Расцвет поэзии обозначен именами Сиднея, Спенсера и Шекспира (как автора сонетов, "Венеры и Адониса" и "Лукреции"). Развивается прозаическая повествовательная литература и роман, представленные именами Сиднея, Лили, Нэша, Лоджа, Грина и др. Но самого блестящего расцвета в это время достигает драма. Еще в середине столетия Гейвуд создавал примитивные интерлюдии, епископ Бейль написал "Короля Иоанна", более похожего на моралите, чем на историческую драму, а в конце века появляются уже "Тамерлан" и "Фауст" Марло, "Венецианский купец", "Ромео и Джульетта", "Генрих IV", "Юлий Цезарь" и другие произведения первого периода творчества "Шекспира. Это - наиболее оптимистический период в развитии английского гуманизма, период, отмеченный неуклонным подъемом литературы в связи с общим национальным подъемом. Именно в это время получает наиболее полное выражение гуманистическая жизнерадостность, иллюзия о приближении золотого века всеобщего благополучия.

Начало нового XVII в. является началом третьего и последнего этапа в развитии английского Возрождения. Для нас неважно, будем ли мы точно обозначать начало этого этапа смертью Спенсера (1599 г.), заговором Эссекса (1601 г.) или, наконец смертью королевы Елизаветы (1603 г.). Во всяком случае, уже в последние годы царствования Елизаветы и в первые годы царствования Якова I резко обозначились новые черты общественной жизни, заключавшиеся прежде всего в нарушении того относительного политического равновесия, которое имело место раньше. Распался союз между буржуазией и абсолютной монархией, которая теперь превращается в преграду для дальнейшего развития буржуазии. Наряду с ростом политического антагонизма между буржуазией и монархией сильнее обнажаются и социальные противоречия между эксплоататорами и эксплоатируемыми. Пока что последние, впрочем, не противопоставляют своих интересов интересам буржуазии, не осознали себя как класс и поддерживают борьбу буржуазии против монархии - одного из последних пережитков феодализма. Обострение классовых противоречий со всей силой сказывается в литературе. Наиболее ярким проявлением этого является творчество Шекспира в период создания им великих трагедий. В начале XVII в. под влиянием растущей социальной и политической реакции гуманизм Возрождения вступает в полосу кризиса, который по-разному выражается в творчестве отдельных писателей. В целом же, наиболее значительное проявление кризиса - это развивающийся со смертью Шекспира упадок драматического искусства. Третий этап английского Возрождения является одновременно и преддверием буржуазной революции, которая совершилась в Англии в 40-х гг. XVII в. В известном смысле все английское Возрождение явилась прологом буржуазной революции XVII в. В Англии были сильно, по сравнению с другими странами, развиты буржуазные элементы, и это сказалось в наличии реальных предпосылок для победоносной буржуазной революции. Английские гуманисты стояли не только перед лицом отмирающего феодального общества. Они были очевидцами все более прочного утверждения буржуазии в социально-экономической жизни. Перед гуманистами возник новый враг - общество, построенное на капиталистической частной собственности и эксплуатации. Гуманисты выступали не только против старого феодального строя, но и против социальной несправедливости буржуазного строя. Томас Мор создал утопию об идеальном коммунистическом обществе, которое он противопоставил нарождавшимся буржуазным общественным отношениям. В "Венецианском купце" и особенно в "Тимоне Афинском" Шекспир выступил с резкой критикой буржуазии и развращающей роли денег в человеческой жизни. Наблюдая реакционные тенденции монархии Елизаветы и Якова I, изверившись в способности монархии уничтожить вопиющие общественные противоречия и утвердить социальную справедливость, Шекспир на самом зрелом этапе своего творчества стал в оппозицию к абсолютной монархии. Это была наиболее прогрессивная политическая позиция в начале XVII в. А в середине XVII столетия такой позицией была прямая борьба за свержение монархии, и именно ее занял наследник гуманизма Возрождения, поэт и революционер Мильтон. Творчеством и идеями Томаса Мора, Шекспира, Бэкона и Мильтона определяется основная линия развития английского гуманизма в XVI-XVII вв. Идейному богатству литературы Возрождения соответствовало ее художественное многообразие. Преклонение перед античностью получило отражение в попытках утвердить классические формы, заимствованные у писателей Греции и Рима. В поэзии эта тенденция получила выражение в деятельности Сиднея и созданного им кружка "Ареопаг", стремившегося произвести реформу стихосложения, ввести античную метрику и нерифмованный стих. Выражением этих классических устремлений в критике была "Защита поэзии" Сиднея. В драматургии элементы классицизма были возрождены уже ученой университетской драмой. Бен Джонсон выступил как наиболее последовательный представитель этого течения среди драматургов. Тем не менее, классические вкусы не получили преобладания в литературе. Основная линия развития литературы была продолжением традиций предшествующего времени, обогащенных культурой гуманизма. Гуманисты выступили в качестве продолжателей народных и национальных традиций английской литературы. В литературе аристократического гуманизма (Уайет, Серрей, Сидней, Спенсер и др.) получают свое дальнейшее развитие традиции куртуазной поэзии средневековья. Не случайно величайшая поэма английского Возрождения - "Королева фей" Спенсера - была рыцарской поэмой. Рыцарские доблести и куртуазные идеалы сохранялись в этой поэзии, но получали новое гуманистическое осмысление. Новым жанром была и пастораль, образцом которой является "Аркадия" Сиднея. С другой стороны, мы находим в эпохе Возрождения продолжение традиций городской литературы средних веков. Эти традиции проявляются в поэзии у Скельтона, в повествовательной прозе их выражением был плутовской жанр и своеобразный "производственный" роман, созданный Делонеем. Наконец, в драматургии можно отметить целую группу писателей бюргерского направления. К ней принадлежат Деккер, Томас Гейвуд и неизвестный автор "Ардена из Февершама". Близки к этим тенденциям были и некоторые другие драматурги, как например Мильтон. Даже Бен Джонсон при всех его классицстских устремлениях содействовал развитию именно буржуазной комедии нравов (или комедии буржуазных нравов). Была в драме также своя пасторальная струя, шедшая от Лили и получившая дальнейшее развитие в "масках" Бена Джонсона и пасторальных комедиях Бомонта и Флетчера. Излюбленными жанрами народного театра были кровавые трагедии, пьесы-хроники и фарсовые комедии. Наиболее универсальное по своему содержанию творчество Шекспира было вместе с тем наиболее многообразным по своим художественным особенностям. Его драматургия явилась высшим синтезом всех жанровых тенденций литературы, этой эпохи. Мы находим у него аристократическую пастораль и бюргерский фарс, кровавую трагедию и комедию буржуазных нравов, пьесу-хронику и романтическую трагикомедию, но все эти жанры предстают у него обогащенными и возвышенными благодаря своему гуманистическому содержанию. Характерные черты литературы Возрождения - титанизм, универсальность, идейная насыщенность, обращение к коренным интересам человеческой жизни. Высшим достижением этой литературы было творчество Шекспира, который создал произведения огромной реалистической силы и глубочайшей гуманистической идейности, воплощающие в себе все оттенки романтического реализма и реалистической романтики. Важнейшая особенность великих произведений гуманистической литературы этой эпохи - народность. Она явилась результатом общего национального подъема Англии в пору борьбы за государственное единство и политическую независимость родной страны. Народностью проникнуто творчество писателей, совмещавших всеобъемлющий реализм, человечность и неисчерпаемое богатство идей. Все эти черты, глубоко свойственные Возрождению, нашли свое высшее воплощение в творчестве Томаса Мора, Шекспира и Бэкона, этих гигантов английского Возрождения.

Деятельность Плеяды

В середине XVI века был образован этот литературный кружок, целью деятельности которого стало возрождение родного языка и создание на нем богатой, достойной поэзии. В разные годы состав группы менялся: здесь были и лирик Реми Белло, и поэт-драматург Этьен Жодель, и музыкант, поэт и теоретик стиха Жан Антуан де Баиф, и поэт-неоплатоник Понтюс де Гийар, и лирики Жонс Пелетье, Гийом Дезотель, Оливье де Маньи, Жан Таюро, Жак Гревен, Жан Пассера, Амадис Жамен и многие другие. Но, конечно же, главные, самые известные из участников “Плеяды” – Ронсар и Дю Белле.

Приятельство Ронсара и Дю Белле началось с первой же их встречи в Пуатье (куда молодой Дю Белле отправился изучать право) и длилось всю их жизнь. В 1547 г. Дю Белле бросает юриспруденцию, перебирается в Париж, поступает в коллеж Кокре, где учится Ронсар. Они учились вместе, вместе увлекались итальянской поэзией, вместе писали стихи (мне лично их дружба чем-то напоминает лицеистов пушкинской поры). Это была не просто дружба, но дружба-соперничество, дружба-состязание.
Знакомясь с итальянской литературой, с произведениями Петрарки, Боккаччо, Данте, Ариосто, молодые люди загорались желанием сделать свой родной французский язык таким же богатым и совершенным. И вот, еще во время учебы в коллеже Кокре, Ронсар, Дю Белле и Баиф объединились и назвали свой маленький кружок “Бригадой”. Они писали стихи, пытаясь подражать одам Горация, Пиндара и сонетам Петрарки. Спустя несколько лет (видимо, когда членов кружка стало больше) Ронсар принял решение переименовать общество из “Бригады” в “Плеяду”. (здесь кроется историческая параллель с александрийской школой поэтов III века до н.э., которые некогда тоже ратовали за ученость и возвышенность поэзии).

“Авторы "Плеяды" поставили и разрешили вопрос о создании национальной поэтической школы. С первых шагов деятельность "Плеяды" отличает в целом забота обо всей французской литературе во имя возвеличенья и славы Франции: она защищает родной язык, не осуждая при том латыни, она поднимает язык на уровень искусства, провозглашая Поэзию высшей формой его существования” (Распопин).
Пафос “Плеяды” в отношении к родному языку и его художественной ценности нашел выражение в манифесте, основным составителем которого стал Дю Белле – “Защита и прославление французского языка” (1549).
Как и гласило название манифеста, члены “Плеяды” хотели:
- защитить французкий язык “от его хулителей” (то есть от ученых-теоретиков, признававших в качестве официального письменного языка только латынь и считавших французский язык народным, вульгарным, недостаточно правильным, стройным, красивым),
- возвысить родной язык и подарить ему великую литературу, подражая древним (подобно тому, как поступили итальянцы).
Поскольку французский язык считался бедным, недостаточно выразительным, Дю Белле и Ронсар предлагали обогатить его, либо придавая новые значения уже существующим словам, либо заимствуя провансальские/гасконские/другие диалектизмы, либо перенимая и приспосабливая к особенностям французской речи латинские/греческие слова.
Обогащать стиль поэты собирались оборотами речи, риторическими фигурами, такими как метафоры, аллегории, многочисленные сравнения, перифразы и пр.
“К практическому достижению идеального выражения национальной литературы, по теории Дю Белле, следовало идти через подражание не букве, а духу античности. Теоретики "Плеяды", обращаясь к творчеству Горация, призывали не торопиться к обнародованию произведений, но без устали шлифовать их стиль. Однако никакие ученость и трудолюбие не спасут, если поэт не будет вдохновлен музами, и поэтическая теория строится в соответствии с учением Платона, утверждающим, что поэты есть выразители нисходящего на них божественного вдохновения” (Распопин).
По мнению членов “Плеяды”, великим поэтом нельзя было стать не только без вдохновения и “божественной искры” таланта, но и без усердного труда, без постоянного поиска, без работы над собой и своими произведениями. Поэт обязан быть ученым, образованным; должен понимать, что поэзия – это его ремесло, и относиться к нему с тем же тщанием, с каким любой хороший ремесленник относится к выполнению своей работы.
Поэты “Плеяды” были против прямого, безыскусного перевода с греческого или латинского. Они считали, что необходимо очень искусно подражать идеям автора, как бы почувствовать себя на его месте. “Плеядцы” считали, что, подражая древним, поэт раскрывает свои собственные способности и таким образом познает глубину собственного таланта. Кроме того, постоянно читая произведения античных авторов, поэт должен был таким образом “вскармливать” (буквальный термин, искользованный в манифесте) свое мастерство, впитывая характерные для образцовой древней поэзии черты.
(NB: несмотря на ярко выраженную нелюбовь Дю Белле сотоварищи к переводу, мы имеем немалое количество искуснейших и очень точных переводов с латинского и греческого, выполненных “плеядцами”).
Поэты Плеяды не огранчивались только следованием античным образцам. Как только в начале 50х годов XVI века, после того, как свет увидели «Защита и прославление…» и первый сборник Дю Белле «Олива», среди поэтов началась мода на подражание античному стилю, заново открытому Плеядой. В 1553-55 годах появились поочередно сборники «Книжка Шалостей», «Роща» и «Смесь», написанные Ронсаром. Сам поэт охарактеризовал стиль этих своих произведений как «низкий». В «Шалостях» Ронсар обращается к самопародии, развенчивая культ Гомера и Петрарки, и дает простор «жизнерадостному галльскому духу», знакомому нам из творчества Рабле. Один из соратников Ронсара по Плеяде, Оливье де Маньи, называл это сочинение «книжкой ученых шалостей».
Естественно, после такого внезапного творческого эксперимента морализаторски настроенная общественность обрушилась на Ронсара, обвиняя его в неуважении к морали. Но этот опыт «демократизации» был важен потому, что был началом ее пути к гармоничному стилю – «ни слишком высокому, ни слишком низкому», по словам самого Ронсара. Таким образом, положения манифеста Дю Белле претерпели творческое развитие и переосмысление, и сами поэты прошли путь от восторженного юношеского подражания древним до равновесия между возвышенной торжественностью и «народным» стилем.

Ронсар.

Пьер де Ронсар родился в 1524 году в замке Поссонье; родом он был из знатной семьи. Детство свое он провел в родном поместье, на природе, и в этих светлых воспоминаниях впоследствии нередко черпал вдохновение. Он готовился к карьере дипломата, но настигшая его в молодости глухота заставила будущего поэта отказаться от этих амбиций. Наполовину лишившись слуха, отделенный от мира своим недугом, Ронсар решил посвятить себя служению музам, а по мере того как он изучал античную и итальянскую литературу, в его голове зрела мысль о том, чтобы возвысить родной французский язык, вдохнув в него новую жизнь и подняв на один уровень с итальянским поэтическим языком.

В период раннего творчества Ронсару хотелось соперничать с Клеманом Маро, и потому он принялся за перевод «Эпикурейских од» Горация. Поэт увлекся античной словесностью. Обучаясь в коллеже Кокре, он уделял особое внимание древнегреческим поэтам. Год спустя выхода в свет манифеста Плеяды, «Защиты и прославления французского языка», были опубликованы 4 первые книги Од (1550). Через два года свет увидели сонеты, написанные в духе Петрарки – «Любовь к Кассандре» (в том же году выходит последняя, 5я книга Од). Сборники «Роща» и «Смесь» (соответственно 1554 и 1555 годов) исполнены вольного «галльского» духа, знакомого читателю из творчества Франсуа Рабле. Такое внезапное возвращение к простоте, даже в чем-то к упрощенности (Ронсар сам называл стиль сборников этих лет «низким») свидетельствовало о творческом росте поэта. Именно в период с 50 по 58гг он приобретает все большую популярность. Генрих II нанимает его к себе на службу, и в связи с этим Ронсар начинает писать еще и так называемые «стихи на случай» (“poésies de circonstance”). Когда в стране обостряется религиозный конфликт, поэт пишет памфлеты, сначала умеренно резкие, но становящиеся все более яростными. После смерти Карла IX Ронсар теряет статус первого придворного поэта: Генрих III предпочитает ему другого творца, и Ронсар, уже пожилой и больной, пишет «Сонеты к Елене» (1578). Он без устали работает над переизданием своего поэтического наследния. Его последние сонеты – это совсем другая поэзия: в ней звучат ноты трагизма и скорби.
Ронсар скончался в декабре 1585 года. Пышные похороны прошли в Париже: очень многие прощались со знаменитым поэтом.

Первые 4 книги Од были изданы в 1550 году. За ними в 1552 последовала 5 книга. Целью их создания было восстановление античной лирчности. При написании од Ронсар сначала стремился подражать Горацию (на самых ранних этапах творчества), но после переключился на Пиндара и Анакреонта. Во Второй книге Од, например, он обращается к ручью Беллери (подражая Горацию), и оду эту нельзя назвать простым подражанием просто потому, что в нее заложены личные переживания, связанные с юностью поэта (Беллери – название ручья, протекавшего неподалеку от дома Ронсара). Из Четвертой книги Од можно привести в пример «На выбор своей гробницы», где снова выразилась любовь Ронсара к его «малой родине» (поэт описывает, что хочет быть похоронен там, где родился). В оде «Коль ныне пробыл года два,не возвращаясь в Вандомуа» звучит тема, не характерная для античности – меланхолические размышления человека, который понимает, что время летит, а жизнь его проходит («Скалы, на вас не виден след/ Трех тысяч улетевших лет/ …/ Но юность прочь моя бежит,/ И старость мне вослед спешит…»)
«Любовь к Кассандре», сборник, посвященный первой возлюбленной, был издан в 1552. Кассандра была замужней дамой, но это не мешало Ронсару мечтать о ней и посвящать ей стихи. Их встреча произошла в 1545 году, и Ронсар грезил Кассандрой все то время, что учился в коллеже Кокре. Сонеты, посвященные Кассандре, пропитаны духом петраркизма, исполнены мифологических аллюзий и сравнений. В этих сонетах, оттачивая их форму, Ронсар вводит чередование женской и мужской рифмы и придает стиху «регулярную» форму выражения – создается классический французский сонет. (“Mignonne, allons voir si la rose…” – тема carpe diem).

«Любовь к Марии», следующий сборник любовных сонетов, написан в 1555-56 годах и отличается простотой и изящной ясностью лиризма; чувства свои поэт выражает уже более искренне, не сковывая стихи рамками «петраркизированности». Мария была девушкой незнатного происхождения, и простота стихов, посвященных ей Ронсаром, отражает ее образ: лишенный излишней «темноты», «премудрости» стиль. Много позже, уже в конце 70х годов, Ронсар пишет сонет «На смерть Марии» (несомненно, нужно провести аналогию с сонетом Петрарки на смерть Лауры). Сравнивая возлюбленную с розой, поэт делает это очень просто и вместе с тем потрясающе гармонично, совершенно. «Роза ранняя,цветок душистый мая», «грация живая» - все дышит простотой и естественностью (особенно трогателен последний пассаж – «И я в тоске, в слезах на смертный одр принес/ В кувшине – молока, в корзинке – свежих роз,/ Чтоб розою живой ты расцвела из гроба»).

1578 год – год появления сборника «Сонеты к Елене». Здесь нашла свое воплощение любовь поздняя,зрелая,нежная и сдержанная. Такое «осеннее» чувство уже немолодого Ронсара меланхолично и трогательно. В одном из сонетов он обращается к Елене, рисуя ей картину ее старости (нетипично!), в которой она будет вспоминать, как некогда он, Ронсар, посвящал ей стихи (сонет не лишен самолюбования): «…будете старушкой вы согбенной/ Жалеть, что я любил, что горд был ваш отказ…/ Живите,верьте мне,ловите каждый час,/ Роз жизни тотчас же срывайте цвет мгновенный». В этом же сборнике, кстати, есть сонет-прощание с прежними возлюбленными («Кассандра и Мари, пора расстаться с вами!..»), что является подтверждением того, как изменилось отношение поэтов к любви, к возлюбленной и к судьбе чувства. У Ронсара не вызывает и тени стыда тот факт, что он охладел к прежним возлюбленным и теперь устремляет свои чувства к Елене: это жизнь, и любовь приходит и уходит, а затем снова приходит, и в этом нет ни преступления, ни предательства, ни греха.

Поздние стихи Ронсара, написанные уже в период предсмертной, последней болезни, были опубликованы в 1586 году и так и назывались – «Последние стихи Пьера Ронсара». В них поэт с горькой отстраненностью и реализмом анализирует свои страдания, свое состояние, наступившую старость. «Я высох до костей…/Я страшен сам себе,как выходец из ада./…Поэзия лгала!../..Болящей плоти раб,/Иду в ужасный мир всеобщего распада».

Творчество Ронсара обладает большим внутренним единством. Общая черта его – светлое, эпикурейское восприятие жизни. Жизнь представляется Ронсару в виде роскошного сада, полного прекрасных цветов и плодов. Ронсар – один из величайших певцов любви. Любовь у него всегда материальная, но вместе с тем нежная и одухотворенная, как и образ любимой женщины. Природа для Ронсара – источник жизни и великая наставница. Она полна чувственной прелести, одухотворена.

Епископам и дела нет,
Что впроголодь живет сосед,
Что Джилль свой проливает пот,
Что Джек над пашней спину гнет...

(Пер. О.Б. Румера)

Как поэт Скелтон еще тесно связан с традициями позднего средневековья. Он опирается на Чосера и народные песни. В дальнейшем развитие английской ренессансной поэзии пошло по иному пути. Стремясь к более совершенному, "высокому" стилю, английские поэты-гуманисты отходят от "вульгарных" традиций позднего средневековья и обращаются к Петрарке и античным авторам. Наступает пора английской книжной лирики. Так же примерно развивалась, и французская поэзия XVI века.

Джон Скелтон Томас Уайет Генри Говард

Первыми поэтами нового направления явились молодые аристократы Томас Уайет (1503-1543) и Генри Говард (граф Сарри, в прежней русской транскрипции Серрей 1517-1547). Оба они блистали при дворе Генриха VIII, и оба испытали на себе тяжесть королевского деспотизма. Уайет провел некоторое время в заключении, а Сарри не только трижды попадал в темницу, но и окончил, подобно Томасу Мору, свою жизнь на плахе. Впервые их произведения напечатаны в сборнике, изданном в 1557 г. Современники высоко ценили их стремление реформировать английскую поэзию, поднять ее на высоту новых эстетических требований.

Уайет первым ввел в обиход английской поэзии сонет , а Сарри придал сонету ту форму, которую впоследствии мы находим у Шекспира (три четверостишия и заключительное двустишие с системой рифм: авав edcd efef gg). Ведущей темой обоих поэтов была любовь. Она наполняет сонеты Уайета, а также его лирические песни (" Лютня любовницы" и др.). Близко следуя за Петраркой (например, в сонете "Нет мира мне, хоть кончена война"), он пел о любви, обернувшейся скорбью (песня "Ты бросишь ли меня?" и др.). Многое испытав, разуверившись во многом, Уайет начал писать религиозные псалмы, эпиграммы и сатиры, направленные против суетности придворной жизни ("Жизнь при дворе"), погони за знатностью и богатством ("О бедности и богатстве"). В тюремном заключении им написана эпиграмма, в которой мы находим следующие скорбные строки:

Я вздохами питаюсь, слезы лью,
Мне музыкою служит звон кандальный...

(Пер. В.В. Рогова)

Уайет и Сарри заложили основы английской гуманистической лирики, свидетельствовавшей о возросшем интересе к человеку и его внутреннему миру. К концу XVI и началу XVII в. относится расцвет английской ренессансной поэзии - и не только лирической, но и эпической. Следуя примеру поэтов "Плеяды", английские ревнители поэзии создали кружок, торжественно наименованный "Ареопагом".

Высокого художественного совершенства достигает он в разработке сонетной формы. Его любовные сонеты (цикл "Астрофил и Стелла", 1580-1584, напечатан в 1591 г.) имели заслуженный успех (Астрофил означает влюбленный в звезды, Стелла - звезда). Именно благодаря Сидни сонет стал излюбленной формой в английской ренессансной лирике. В стихотворениях Сидни воскресают античные мифы ("Филомела", "Амура, Зевса, Марса Феб судил"). Подчас Сидни перекликается с Петраркой и поэтами Плеяды.

Подлинным манифестом новой школы явился трактат Сидни "Защита поэзии" (ок. 1584, напечатан в 1595 г.), во многом перекликающийся с трактатом Дю Белле "Защита и прославление французского языка". Только если противниками Дю Белле были ученые педанты, предпочитавшие латинский язык французскому, то Сидни счел своим долгом выступить на защиту поэзии (литературы), подвергавшейся нападкам со стороны благочестивых пуритан. Перу Сидни принадлежит также неоконченный пасторальный роман "Аркадия", напечатанный в 1590 г. Как и другие произведения этого рода, он написан в очень условной манере. Буря на море, любовные истории, переодевания и прочие приключения и, наконец, благополучная развязка составляют содержание романа, действие которого происходит в легендарной Аркадии. В прозаический текст входит множество стихотворений, подчас весьма изысканных, написанных в самых разнообразных размерах и формах античного и итальянского происхождения (сапфические строфы, гекзаметры, терцины, секстины, октавы и пр.).

Филип Сидни Эдмунд Спенсер

Другим выдающимся поэтом XVI в. был Эдмунд Спенсер (1552-1599), принимавший деятельное участие в создании "Ареопага". Он превосходно писал музыкальные сонеты ("Аморетти", 1591-1595), брачные гимны, в том числе "Эпиталаму", посвященную собственному бракосочетанию, а также платонические "Гимны в честь любви и красоты" (1596). Большой успех выпал на долю его "Пастушеского календаря" (1579), посвященному Филипу Сидни. Примыкая к традиции европейской пасторальной поэзии, поэма состоит из 12 стихотворных эклог по числу месяцев в году. В эклогах речь идет о любви, вере, морали и других вопросах, привлекавших внимание гуманистов. Очень хороша майская эклога , в которой престарелый пастух Палинодий, радостно приветствуя приход весны, живо описывает народный праздник, посвященный веселому маю. Условный литературный элемент отступает здесь перед выразительной зарисовкой английских народных обычаев и нравов.

В поэме широко использованы элементы куртуазных романов Артурова цикла с их сказочной фантастикой и декоративной экзотикой. Ведь легенды о короле Артуре возникали на британской почве, и сам король Артур для английского читателя продолжал оставаться "местным героем", олицетворением британской славы. К тому же именно в Англии в XVI в. сэр Томас Мэлори в обширной эпопее "Смерть Артура" подвел величественный итог сказаниям Артурова цикла. Но Спенсер опирался не только на традицию Т. Мэлори. Он сочетал ее с традицией У. Ленгленда и создал рыцарскую аллегорическую поэму, которая должна была прославить величие Англии, озаренное сиянием добродетелей.

В поэме король Артур (символ величия), влюбившись во сне в "королеву фей" Глориану (символ славы, современники видели в ней королеву Елизавету I), разыскивает ее в сказочной стране. В образе 12 рыцарей - сподвижников короля Артура Спенсер собирался вывести 12 добродетелей. Поэма должна была состоять из 12 книг, но поэт успел написать только 6. В них совершают подвиги рыцари, олицетворяющие Благочестие, Умеренность, Целомудрие, Справедливость, Вежливость и Дружбу.

Самых поразительных успехов достигла английская литература XVI в. в области драмы. Вспоминая об английском Возрождении, мы несомненно прежде всего вспоминаем о Шекспире. А Шекспир вовсе не был одинок. Его окружала плеяда талантливых драматургов, обогативших английский театр рядом замечательных пьес. И хотя расцвет английской ренессансной драмы продолжался не очень долго, был он необычайно бурным и многоцветным. На английской сцене утвердилась ренессансная драма. Но в стране продолжал играть активную роль народный театр, сложившийся в середине века. Обращенный к массовому зрителю, он нередко в традиционных формах живо откликался на вопросы, выдвигавшиеся эпохой. Это поддерживало его популярность, делало его важным элементом общественной жизни. Но не все традиционные формы выдерживали испытания временем. Сравнительно быстро угасла мистерия , отвергнутая Реформацией. Зато продолжали громко заявлять о себе интерлюдия - самый мирской и веселый жанр средневекового театра и моралите - аллегорическая пьеса, ставившая те или иные важные вопросы человеческого бытия.

Высшие круги неодобрительно взирали на пьесы, содержавшие крамольные мысли, а королева Елизавета в 1559 г. просто запретила ставить подобные моралите.

При всей очевидной условности аллегорического жанра в английских моралите XVI в. появились яркие бытовые сценки, и даже аллегорические персонажи утрачивали свою отвлеченность. Такой являлась, например, шутовская фигура Порока (Vice). Среди его предков мы находим Объедалу из аллегорической поэмы У. Ленгленда, а среди потомков - тучного греховника Фальстафа, живо изображенного Шекспиром.

Иллюстрация из произведения Джона Хейвуда ПАУК И МУХА, 1556

С конца XVI в. общественная жизнь Англии становилась все более динамичной, - ведь недалеко было время, когда в стране вспыхнула буржуазная революция, - понятна будет та атмосфера напряженных, а подчас и противоречивых творческих исканий, которые так характерны для "елизаветинской драмы", образующей самую высокую вершину в истории английской ренессансной литературы.

Роберт Грин пишет за рабочим столом

В историю английской литературы Роберт Грин (1558-1592) вошел как одаренный драматург, был удостоен в Кембриджском университете высокой ученой степени магистра искусств. Большим успехом пользовалась его пьеса "Монах Бэкон и монах Бонгей" (1589). При работе над ней Грин опирался на английскую народную книгу о чернокнижнике Бэконе, увидевшую свет в конце XVI в. Подобно немецкому Фаусту, монах Бэкон - историческое лицо. Прототипом героя народной легенды являлся Роджер Бэкон, выдающийся английский философ и естествоиспытатель XIII в., подвергавшийся гонениям церкви, которая видела в нем опасного вольнодумца. Легенда превратила монаха Бэкона в чернокнижника и связала его с нечистой силой. В пьесе Грина Бэкону отведена значительная роль. В период, когда в Европе вырос интерес к магии и всякого рода "тайным" наукам, Грин вывел на сцену колоритную фигуру английского чернокнижника, владеющего магической книгой и волшебным зеркалом. В конце концов Бэкон раскаивается в своих греховных устремлениях и становится отшельником. Но ведущая тема пьесы все же не магия, а любовь. Подлинной героиней пьесы выступает красивая и добродетельная девушка, дочь лесничего Маргарита. В нее влюбляется принц Уэлльский, но она отдает свое сердце придворному принца графу Линкольну. Никакие испытания и злоключения не способны сломить ее стойкости и верности. Пораженный стойкостью Маргариты, принц Уэлльский прекращает свои домогательства. Узы брака соединяют влюбленных. Бесовские хитросплетения не нужны там, где царит большая человеческая любовь.

О Джордже Грине, Векфилдском полевом стороже", увидевшая свет уже после смерти Грина (1593) и, вероятно, ему принадлежащая. Героем пьесы является уже не самонадеянный чернокнижник, отрекающийся от своего греховного ремесла, но доблестный простолюдин , подобно Робину Гуду воспетый в народных песнях. Кстати, и сам Робин Гуд появляется на страницах комедии. Услышав о доблести Джорджа Грина, он ищет встречи с ним. В пьесе воссоздана ситуация, в которой английскому государству угрожает одновременно внутренняя и внешняя опасность, ибо группа английских феодалов во главе с графом Кендалем и в союзе с шотландским королем поднимает восстание против английского короля Эдуарда III.

Не случайно современники видели в Грине народного драматурга. Присоединяясь к этому мнению, видный русский ученый, знаток английского театра шекспировской эпохи Н.Н. Стороженко писал: "Действительно, название народного драматурга ни к кому так не идет, как к Грину, потому что ни у одного из современных ему драматургов мы не найдем столько сцен, так сказать живьем выхваченных из английской жизни и притом написанных чистым народным языком, без всякой примеси эвфуизма и классической орнаментики"

Другом Р. Грина одно время был талантливый поэт и драматург Кристофер Марло (1564-1593), подлинный создатель английской ренессансной трагедии.

Кристофер Марло

Следует также упомянуть о пьесе Марло "Эдуард II" (1591 или 1592), близкой к жанру исторической хроники, привлекшему в 90-е годы пристальное внимание Шекспира.

При составлении этого материала использовались:

1. История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения. Брагина Володарский Варьяш. 1999
2. Мировая художественная культура. От зарождения до XVII века. (Очерки истории). Львова Е.П., Фомина Н.Н., Некрасова Л.М., Кабкова Е.П. – СПб.: Питер, 2008. – 416с.: ил.
3. Центр дистанционного образования МГУП, 2001

ЛЕКЦИЯ 15

Английская поэзия XVI в. Первые поэты-гуманисты: Дж. Скелтон, Т. Уайет, Г. Сарри. Мир высоких чувств и идеалов: Ф. Сидни, Э. Спенсер. Прозаические и драматические жанры в английской литературе XVI в. Д. Лили: попытки психологизма. Т. Нэш: мир без прикрас. Моралите и интерлюдии: острое чувство жизни. Трагедии: тревожный мир человеческих страстей. Р. Грин: образ человека из народа. К. Марло: проблема титанизма.

В XVI в. английская литература, вступившая в эпоху Возрождения, достигла всестороннего развития. Наряду с ренессансной поэзией утвердился на английской почве роман, а на рубеже XVI и XVII вв. бурно расцвела ренессансная драма.

Этот стремительный подъем английской литературы, начавшийся в конце XVI в. и захвативший ряд десятилетий, исподволь подготовлялся на протяжении всего столетия.

Епископам и дела нет, Что впроголодь живет сосед, Что Джилль свой проливает пот, Что Джек над пашней спину гнет... (Пер. О.Б. Румера)

Как поэт Скелтон еще тесно связан с традициями позднего средневековья. Он опирается на Чосера и народные песни. Вслед за Чосером он охотно использует доггерели - короткие неравносложные строки, а также площадные словечки и обороты. Народная смеховая культура поддерживает лубочную яркость его произведений ("Пиво Элинор Румминг"). Это тот же неугомонный дух, который спустя несколько десятилетий заявит о себе в шекспировских сэре Тоби и Фальстафе.

В дальнейшем развитие английской ренессансной поэзии пошло по иному пути. Стремясь к более совершенному, "высокому" стилю, английские поэты-гуманисты отходят от "вульгарных" традиций позднего средневековья и обращаются к Петрарке и античным авторам. Наступает пора английской книжной лирики. Так же примерно развивалась, как мы видели, и французская поэзия XVI в.

Первыми поэтами нового направления явились молодые аристократы Томас Уайет (1503-1543) и Генри Говард, граф Сарри, в прежней русской транскрипции Серрей (1517-1547). Оба они блистали при дворе Генриха VIII, и оба испытали на себе тяжесть королевского деспотизма. Уайет провел некоторое время в заключении, а Сарри не только трижды попадал в темницу, но и окончил, подобно Томасу Мору, свою жизнь на плахе. Впервые их произведения напечатаны в сборнике, изданном в 1557 г. Современники высоко ценили их стремление реформировать английскую поэзию, поднять ее на высоту новых эстетических требований. Один из этих современников - Путтингам писал в своей книге "Искусство английской поэзии": "Во второй половине царствования Генриха VIII выступило новое содружество придворных стихотворцев, вождями которых были сэр Томас Уайет и граф Генри Сарри. Путешествуя по Италии, они познали там высокую сладость метра и стиля итальянской поэзии... Они подвергли тщательной отделке грубую и необработанную нашу поэзию и покончили с тем состоянием, в каком она находилась раньше. Поэтому они с полным правом могут называться первыми реформаторами нашей метрики и нашего стиля"[Цит. по: История английской литературы. М.; Л., 1943. Т. I, вып. 1. С. 303.] .

Уайет первым ввел в обиход английской поэзии сонет, а Сарри придал сонету ту форму, которую впоследствии мы находим у Шекспира (три четверостишия и заключительное двустишие с системой рифм: авав edcd efef gg). Ведущей темой обоих поэтов была любовь. Она наполняет сонеты Уайета, а также его лирические песни ("Лютня любовницы" и др.). Близко следуя за Петраркой (например, в сонете "Нет мира мне, хоть кончена война"), он пел о любви, обернувшейся скорбью (песня "Ты бросишь ли меня?" и др.). Многое испытав, разуверившись во многом, Уайет начал писать религиозные псалмы, эпиграммы и сатиры, направленные против суетности придворной жизни ("Жизнь при дворе"), погони за знатностью и богатством ("О бедности и богатстве"). В тюремном заключении им написана эпиграмма, в которой мы находим следующие скорбные строки:

Я вздохами питаюсь, слезы лью, Мне музыкою служит звон кандальный... (Пер. В.В. Рогова)

Меланхолические тона звучат и в лирике Сарри. И он был учеником Петрарки, при этом весьма одаренным учеником. Один из сонетов он посвятил юной аристократке, выступающей под именем Джиральдины. Неземной прелестью наделяет английский петраркист свою повелительницу. Словами: "Она подобна ангелу в раю; Блажен, кому отдаст любовь свою" - заканчивает он свой сонет. Что касается до меланхолических резиньяций, возникающих в поэзии Сарри, то для них поводов было вполне достаточно. Храбрый воин, блестящий аристократ, он не раз становится жертвой придворных интриг. Темница стала его вторым домом. В одном из стихотворений, написанных в заточении, поэт скорбит об утраченной свободе и вспоминает о былых радостных днях ("Элегия на смерть Ричмонда", 1546). Сарри принадлежит перевод двух песен "Энеиды" Вергилия, сделанный белым стихом (пятистопный нерифмованный ямб), которому предстояло сыграть такую большую роль в истории английской литературы.

Одним из наиболее талантливых участников "Ареопага" был Филип Сидни (1554-1586), человек разносторонних интересов и дарований, поднявший английскую гуманистическую поэзию на высокую степень совершенства. Он происходил из знатного рода, много путешествовал, выполняя дипломатические поручения, был обласкан королевой Елизаветой, но навлек на себя ее немилость, посмев осудить жестокое обращение английских лендлордов с ирландскими крестьянами. В цветущем возрасте окончил он свои дни на поле брани.

Подлинным манифестом новой школы явился трактат Сидни "Защита поэзии" (ок. 1584, напечатан в 1595 г.), во многом перекликающийся с трактатом{ Дю Белле "Защита и прославление французского языка". Только если противниками Дю Белле были ученые педанты, предпочитавшие латинский язык французскому, то Сидни счел своим долгом выступить на защиту поэзии (литературы), подвергавшейся нападкам со стороны благочестивых пуритан. Тем самым апология поэзии означала у Сидни апологию Ренессанса в сфере искусства и культуры. Вслед за древними эллинами Сидни призывает верить в то, что "поэты суть любимцы богов", что "высшее божество соизволило, при посредстве Гесиода и Гомера, под покровом баснословия ниспослать нам всяческое знание: риторику, философию естественную и нравственную и еще бесконечно многое". Вместе со Скалигером, автором известной в эпоху Возрождения "Поэтики" (1561), Сидни утверждает, что "ни одно философское учение не наставит вас, как стать честным человеком, лучше и скорее, чем чтение Вергилия". Короче говоря, поэзия - это надежная школа мудрости и добродетели.

С особым подъемом говорит Сидни о "поэзии героической", поскольку "героический поэт", прославляя доблесть, "великодушие и справедливость", пронизывает лучами поэзии "туманы трусости и мглу вожделений".

При каждом удобном случае Сидни обращается к авторитету и художественному опыту античных поэтов. Так, если нужно назвать имя литературного героя, способного "оживить" и "воспитать" человеческий дух, он без колебаний называет имя Энея, напоминая, "как вел он себя при гибели отечества, как спас престарелого отца и предметы богопочитания, как повиновался бессмертным, покидая Дидону" и т.д. Однако, преклоняясь перед античной литературой и горячо призывая черпать из этого источника, Сидни вовсе не хотел, чтобы английская поэзия утратила свою естественную самобытность. Он с благодарностью вспоминал о поэтических опытах Уайета и Сарри, высоко ценил поэтический гений Чосера и даже признавался ("сознаюсь в собственном варварстве"), что ни разу не внимал старинной народной балладе о Перси и Дугласе без того, "чтобы сердце во мне не взыграло, как от трубного звука, а ведь поется она всего-навсего каким-нибудь слепцом-простолюдином, чей голос столь же груб, сколь слог неотделан". Впрочем, тут же ученый-гуманист замечает, что названная песня производила бы гораздо большее впечатление, "будучи изукрашена пышным витийством Пиндара". На этом основании Сидни критически относится к английской народной драме дошекспировского периода, утверждая, что драму следует подчинять строгим аристотелевским правилам. Как известно, английская ренессансная драма в период своего расцвета не пошла по пути, который намечал Сидни.

Что касается самого Сидни, то ее лучшие образцы далеки от пышного пиндарического витийства. Подобно Ронсару, Сидни тяготеет к ясному, завершенному поэтическому рисунку. Высокого художественного совершенства достигает он в разработке сонетной формы. Его любовные сонеты (цикл "Астрофил и Стелла", 1580-1584, напечатан в 1591 г.) имели заслуженный успех (Астрофил означает влюбленный в звезды, Стелла - звезда). Именно благодаря Сидни сонет стал излюбленной формой в английской ренессансной лирике. В стихотворениях Сидни воскресают античные мифы ("Филомела", "Амура, Зевса, Марса Феб судил"). Подчас Сидни перекликается с Петраркой и поэтами Плеяды, а иногда решительным жестом отбрасывает от себя весь книжный груз. Так, в 1-м сонете цикла "Пыл искренней любви я мнил излить стихом" он сообщает, что в чужих творениях тщетно искал слова, которые могли бы тронуть красавицу. "Глупец, - был Музы глас, - глянь в сердце и пиши".

Перу Сидни принадлежит также неоконченный пасторальный роман "Аркадия", напечатанный в 1590 г. Как и другие произведения этого рода, он написан в очень условной манере. Буря на море, любовные истории, переодевания и прочие приключения этого рода, он написан в очень условной манере. Буря на море, любовные истории, переодевания и прочие приключения и, наконец, благополучная развязка составляют содержание романа, действие которого происходит в легендарной Аркадии. В прозаический текст вкраплено множество стихотворений, подчас весьма изысканных, написанных в самых разнообразных размерах и формах античного и итальянского происхождения (сапфические строфы, гекзаметры, терцины, секстины, октавы и пр.).

Другим выдающимся поэтом конца XVI в. был Эдмунд Спенсер (1552-1599), принимавший деятельное участие в создании "Ареопага". Сын торговца сукном, он около двадцати лет провел в Ирландии в качестве одного из представителей английской колониальной администрации. Он превосходно писал музыкальные сонеты ("Аморетти", 1591-1595), брачные гимны, в том числе "Эпиталаму", посвященную собственному бракосочетанию, а также платонические "Гимны в честь любви и красоты" (1596). Большой успех выпал на долю его "Пастушеского календаря" (1579), посвященному Филипу Сидни. Примыкая к традиции европейской пасторальной поэзии, поэма состоит из 12 стихотворных эклог по числу месяцев в году. В эклогах речь идет о любви, вере, морали и других вопросах, привлекавших внимание гуманистов. Очень хороша майская эклога, в которой престарелый пастух Палинодий, радостно приветствуя приход весны, живо описывает народный праздник, посвященный веселому маю. Условный литературный элемент отступает здесь перед выразительной зарисовкой английских народных обычаев и нравов.

Но наиболее значительным творением Спенсера является монументальная рыцарская поэма "Королева фей", создававшаяся на протяжении многих лет (1589-1596) и снискавшая автору громкую славу "князя поэтов". Стараниями Спенсера Англия наконец обрела ренессансный эпос. В "Поэтиках" эпохи Возрождения, в том числе в "Защите поэзии" Сидни, героической поэзии всегда отводилось почетное место. Особенно высоко ставил Сидни "Энеиду" Вергилия, которая была для него эталоном эпического жанра. Будучи соратником Сидни по классическому "Ареопагу", Спенсер избрал для себя иной путь. И хотя среди своих именитых наставников он, наряду с Ариосто и Тассо, называет Гомера и Вергилия, собственно классический элемент не является в его поэме определяющим. Впрочем, и с итальянскими поэмами "Королева фей" соприкасается только отчасти. Существенной особенностью ее можно считать то, что она тесно связана с английскими национальными традициями.

Но Спенсер опирался не только на традицию Т. Мэлори. Он сочетал ее с традицией У. Ленгленда и создал рыцарскую аллегорическую поэму, которая должна была прославить величие Англии, озаренное сиянием добродетелей.

О характере поэмы дает представление хотя бы первая книга, посвященная деяниям рыцаря Красного Креста (Благочестие), которого королева посылает помочь прекрасной Уне (Истина) освободить ее родителей, заключенных в медный замок. После жестокого сражения рыцарь побеждает чудовище. Вместе со своей дамой он останавливается на ночлег в хижине отшельника. Последний, однако, оказывается коварным волшебником Архимаго, который насылает на рыцаря лживые сновидения, убеждающие его в измене Уны. Утром рыцарь покидает деву, которая немедленно отправляется на поиски беглеца. В пути рыцарь Красного Креста совершает ряд новых подвигов. Уна между тем смиряет своей красотой грозного льва, который отныне не покидает прекрасной девы. И вот перед ней, наконец, рыцарь Красного Креста, которого она столь самоотверженно разыскивает. Но радость преждевременна. На самом деле перед ней волшебник Архимаго, коварно принявший дорогой ей образ рыцаря. После ряда драматических перипетий Уна узнает, что рыцарь Красного Креста побежден и взят в плен неким великаном с помощью колдуньи Дуэссы. Она обращается за помощью к королю Артуру, который как раз проезжает мимо в поисках королевы фей. В жестокой схватке король Артур умерщвляет великана, прогоняет колдунью Дуэссу и соединяет влюбленных. Благополучно минуя пещеру Отчаяния, они прибывают к храму Святости. Здесь рыцарь Красного Креста в течение трех дней ведет бой с драконом, побеждает его, сочетается браком с Уной, а затем, счастливый и радостный, отправляется ко двору королевы фей, чтобы поведать ей о своих приключениях.

Даже из краткого изложения одной только первой книги явствует, что поэма Спенсера соткана из множества красочных эпизодов, придающих ей большую нарядность. Сверкание рыцарских мечей, козни злых волшебников, мрачные глубины Тартара, красоты природы, любовь и верность, коварство и злоба, феи и драконы, угрюмые пещеры и светлые храмы, - все это образует широкую многоцветную картину, способную пленить воображение самого взыскательного читателя. Это мелькание эпизодов, гибкие сюжетные линии, пристрастие к пышным декорациям и романтическому реквизиту, конечно, вызывают в памяти поэму Ариосто. Только, повествуя о рыцарских подвигах, Ариосто не скрывал иронической улыбки, он создавал великолепный мир, над которым сам же подсмеивался. Спенсер всегда серьезен. В этом он ближе к Тассо и Мэлори. Он создает свой мир не для того, чтобы позабавить читателя, но для того, чтобы его одухотворить, приобщить к высшим нравственным идеалам. Поэтому он всходит на Парнас, как будто перед ним кафедра проповедника.

Разумеется, он хорошо понимает, что эра рыцарства давно прошла. Рыцари Спенсера существуют в качестве четко обрисованных аллегорических фигур, обозначающих либо добро, либо зло. Поэт стремится прославить силу и красоту добродетели, а изображаемые им победоносные рыцари - это только отдельные грани нравственной природы человека, о котором не раз писали гуманисты эпохи Возрождения. Таким образом, поэма Спенсера отвечает на вопрос, каким должен быть совершенный человек, способный восторжествовать над царством зла и порока. Это своего рода великолепный рыцарский турнир, завершающийся торжеством добродетели. Но поэма содержала не только нравственную тенденцию. Современники не без основания улавливали в ней еще и тенденцию политическую. Королеву фей отождествляли они с королевой Елизаветой I, а злокозненную колдунью Дуэссу - с Марией Стюарт. Под аллегорическими покровами находили они намеки на победоносную войну Англии против феодально-крепостнической Испании. В этом плане поэма Спенсера представляла собой апофеоз английского королевства.

Написана поэма сложной "спенсеровой строфой", повторяющей в первой части чосеровскую строфу, к которой, однако, добавлены восьмая и девятая строки (рифмовка по схеме: ававвсвсс). Пятистопный ямб в заключительной строке уступает место шестистопному ямбу (т.е. александрийскому стиху). В начале XIX в. английские романтики проявляли очень большой интерес к творческому наследию Спенсера. Байрон написал "спенсеровой строфой" свою поэму "Паломничество Чайлд-Гарольда", а Шелли - "Восстание Ислама".

В XVI в. происходило также формирование английского ренессансного романа, которому, однако, не суждено было достигнуть тех высот, каких достигли в то время романы французский (Рабле) и испанский (Сервантес). Лишь в XVIII в. Началось победоносное шествие английского романа по Европе. Тем не менее именно в Англии в эпоху Возрождения возник утопической роман, со всеми характерными особенностями, присущими этому жанру. Современники тепло приняли пасторальный роман Ф. Синди "Аркадия". Шумный, хотя и не прочный успех выпал на долю "воспитательного романа Джона Лили "Эвфуэс, или Анатомия остроумия" (1578-1580), написанного вычурным, изысканным слогом, получившим наименование "эвфуизма". Содержанием романа является история молодого знатного афинянина Эвфуэса, путешествующего по Италии и Англии. Человеческим слабостям и порокам противостоят в романе примеры высокой добродетели и душевного благородства. В "Эвфуэсе" мало действия, зато большое внимание уделено переживаниям героев, их сердечным излияниям, речам, переписке, рассказам различных персонажей, в которых Лили проявляет всю свою прециозную виртуозность. Он все время ищет и находит новые поводы для пространных рассуждений, касающихся чувств и поступков людей. Вот этот аналитический подход к душевному миру человека, стремление автора "анатомировать" его поступки и мысли и составляет, в сущности, наиболее примечательную и новую черту "Эвфуэса", оказавшего заметное влияние на английскую литературу конца XVI в. Да и самый "эвфуизм" с его английскими метафорами и антитезами был, вероятно, не только проявлением салонного жеманства, но и попыткой найти новую более сложную форму для отражения мира, перестающим быть элементарным и внутренне цельным[См.: Урнов Д.М. Формирование английского романа эпохи Возрождения // Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. М., 1967. С. 416 и след.] .

К испанскому плутовскому роману близок роман Томаса Нэша "Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона" (1594), повествующий о похождениях молодого плутоватого англичанина в различных европейских странах. Автор отвергает "аристократическую" изысканность эвфуизма, ему совершенно чужды и придворные пасторальные маскарады. Он хочет говорить правду о жизни, не останавливаясь перед изображением ее мрачных, даже отталкивающих сторон. И хотя в конце концов герой романа вступает на путь добродетели, женится и обретает вожделенный покой, произведение Нэша остается книгой, в которой мир предстает без всяких прикрас и иллюзий. Только выдающиеся деятели ренессансной культуры, порой появляющиеся на страницах романа, способны озарить этот мир светом человеческого гения. Относя действие романа к первой трети XVI в., Т. Нэш получает возможность сложить красивую легенду о любви английского поэта графа Сарри к прекрасной Джеральдине, а также начертать портреты Эразма Роттердамского, Томаса Мора, итальянского поэта и публициста Пьетро Аретино и немецкого "плодовитого ученого" Корнелия Агриппы Неттесгеймского, слывшего могущественным "чернокнижником". Далеко в стороне от изасканных романов Сидни и Лили располагались также бытовые или "производственные" (как их иногда называют) романы Томаса Делони ("Джек из Ньюбери", 1594, и др.).

Из этого краткого перечня явствует, что на исходе XVI в. в Англии за сравнительно короткий срок появился ряд весьма различных по своему характеру романов, свидетельствующих о том, что могучее творческое брожение, охватившее страну, проникло во все сферы литературы, повсюду намечая новые пути.

Но, конечно, самых поразительных успехов достигла английская литература XVI в. в области драмы. Вспоминая об английском Возрождении, мы несомненно прежде всего вспоминаем о Шекспире. А Шекспир вовсе не был одинок. Его окружала плеяда талантливых драматургов, обогативших английский театр рядом замечательных пьес. И хотя расцвет английской ренессансной драмы продолжался не очень долго, был он необычайно бурным и многоцветным.

Подготовлялся этот расцвет, начавшийся в восьмидесятые годы XVI в., на протяжении многих десятилетий. Впрочем, не сразу на английской сцене утвердилась собственно ренессансная драма. Еще очень долго в стране продолжал играть активную роль народный театр, сложившийся в середине века. Обращенный к массовому зрителю, он нередко в традиционных формах живо откликался на вопросы, выдвигавшиеся эпохой. Это поддерживало его популярность, делало его важным элементом общественной жизни. Но не все традиционные формы выдерживали испытания временем. Сравнительно быстро угасла мистерия, отвергнутая Реформацией. Зато продолжали громко заявлять о себе интерлюдия - самый мирской и веселый жанр средневекового театра и моралите - аллегорическая пьеса, ставившая те или иные важные вопросы человеческого бытия.

Наряду с персонажами традиционными в моралите начали появляться персонажи, долженствовавшие утверждать новые передовые идеи. Это такие аллегорические фигуры, как Ум и Наука, одерживающие победу над Схоластикой. В пьесе, относящейся к 1519 г., Жажда Знания, несмотря на все старания Невежества и Любострастия, помогает человеку внимательно прислушаться к мудрым наставлениям госпожи Природы. В пьесе настойчиво приводится мысль, что земной зримый мир достоин самого пристального изучения. К середине XVI в. относятся моралите, написанный в защиту церковной реформы. В одном из них ("Занимательная сатира о трех сословиях" шотландского поэта Давида Линдсея, 1540) не только обличаются многочисленные пороки католического духовенства, но и затрагивается вопрос о социальной несправедливости. Появляющийся на сцене Бедняк (Паупер) знакомит зрителей со своей горькой судьбой. Он был трудолюбивым крестьянином, но алчный сквайр (помещик) и не менее алчный викарий (священник) превратили его в нищего, а жуликоватый продавец индульгенций завладел его последними грошами. На что может надеяться Бедняк, когда все три сословия (духовенство, дворянство и горожане) позволяют Обману, Лжи, Лести и Мздоимству управлять государством? И только когда честный малый Джон, олицетворяющий здоровые силы нации, энергично вмешивается в ход событий, положение в королевстве изменяется к лучшему. Понятно, что высшие круги неодобрительно взирали на пьесы, содержавшие крамольные мысли, а королева Елизавета в 1559 г. просто запретила ставить подобные моралите.

Но, конечно, колоритные жанровые сценки следует прежде всего искать в интерлюдиях (интермедиях), представляющих собой английскую разновидность французского фарса. Таковы интерлюдии Джона Гейвуда (ок. 1495-1580) - веселые, непосредственные, иногда грубоватые, с персонажами, прямо выхваченными из повседневной жизни. Не встав на сторону Реформации, Гейвуд в то же время ясно видел недостатки католического клира. В интермедии "Продавец индульгенций и монах" он заставляет алчных служителей церкви начать потасовку в храме, так как каждый из них хочет вытянуть из кармана верующих как можно больше монет. В "Забавном действии о муже Джоане Джоане, жене его Тиб и священнике сэр Джане" (1533) недалекого мужа ловко водит за нос продувная жена вместе со своим любовником - местным священником. Наряду с моралите интерлюдии сыграли заметную роль в подготовке английской ренессансной драмы. Они сохраняли для нее навыки народного театра и то острое чувство жизни, которое в, дальнейшем определило величайшие достижения английской драматургии.

Вместе с тем и моралите, и интерлюдии были во многом старомодными и достаточно элементарными. Английская ренессансная драма нуждалась и в более совершенной форме, и в более глубоком понимании человека. На помощь ей, как и в других странах в эпоху Возрождения, пришла античная драматургия. Еще в начале XVI в. на школьной сцене разыгрывались на латинском языке комедии Плавта и Теренция. С середины XVI в. античных драматургов начали переводить на английский язык. Драматурги стали им подражать, используя при этом и опыт итальянской "ученой" комедии, в свой черед восходившей к классическим образцам. Однако классический элемент не лишил английскую комедию национальной самобытности.

На формирование английской трагедии заметное воздействие оказал Сенека. Его охотно переводили, а в 1581 г. появился полный перевод его трагедий. Традиции Сенеки ясно ощутимы в первый английской "кровавой" трагедии "Горбодук" (1561), написанной Томасом Нортоном и Томасом Секвилом и имевшей большой успех. Сюжет заимствован из средневековой хроники Гальфрида Монмутского. Как шекспировский Лир, Горбодук при жизни делит свое государство между двумя сыновьями. Но, стремясь захватить всю власть, младший сын убивает старшего. Мстя за гибель своего первенца, королева-мать закалывает братоубийцу. Страну охватывает пламя гражданской войны. Погибают король и королева. Льется кровь простолюдинов и лордов. Пьеса содержит определенные политические тенденции - она ратует за государственное единство страны, долженствующее служить залогом ее процветания. На это прямо указывает пантомима, предваряющая первое действие. Шестеро дикарей тщетно пытаются сломать связку прутьев, зато, вытаскивая один прут за другим, они без труда ломают их. По этому поводу в пьесе сказано: "Это обозначало, что объединенное государство противостоит любой силе, но что, будучи раздроблено, оно легко может быть побеждено..." Не случайно пьесу с интересом смотрела королева Елизавета. Классическому канону в "Горбодуке" соответствуют вестники, повествующие о драматических событиях, разыгрывающихся за сценой, и хор, появляющийся в конце акта. Написана пьеса белым стихом.

За "Горбодуком" последовал длинный ряд трагедий, свидетельствовавших о том, что этот жанр нашел в Англии благоприятную почву. Дух Сенеки продолжал витать над ними, однако драматурги охотно выходили за пределы классического канона, соединяя, например, трагическое с комическим или нарушая заветные единства. Обращаясь к итальянской новелле, античным сказаниям, а также различным английским источникам, они утверждали на сцене большой мир человеческих страстей. Хотя этот мир и был еще лишен настоящей глубины, он уже приближал зрителей к той поре, когда как-то сразу начался замечательный расцвет английского ренессансного театра.

Этот расцвет начался в конце восьмидесятых годов XVI в. с выступления талантливых драматургов-гуманистов, называемых обычно "университетскими умами". Все они были людьми образованными, окончившими Оксфордский или Кембриджский университет. В их творчестве классические традиции широко слились с достижениями народного театра, образовав могучий поток национальной английской драматургии, вскоре достигшей небывалой мощи в творениях Шекспира.

Большое значение имела победа, которую одержала Англия над Испанией в 1588 г. и которая не только укрепила национальное сознание широких кругов английского общества, но и обострила интерес к ряду важных вопросов государственного развития. Новую остроту приобретал также вопрос об огромных возможностях человека, всегда привлекавший внимание гуманистов. Вместе с тем возрастала конкретность и глубина художественного мышления, приведшего к замечательным победам ренессансного реализма. А если принять во внимание, что с конца XVI в. общественная жизнь Англии становилась все более динамичной, - ведь недалеко было время, когда в стране вспыхнула буржуазная революция, - понятна будет та атмосфера напряженных, а подчас и противоречивых творческих исканий, которые так характерны для "елизаветинской драмы", образующей самую высокую вершину в истории английской ренессансной литературы.

"Университетские умы", объединенные принципами ренессансного гуманизма, в то же время не представляли собой какого-то единого художественного направления. Они во многом различны. Так, Джон Лили, автор прециозного романа "Эвфуэс", писал изящные комедии на античные темы, обращаясь преимущественно к придворному зрителю. А Томас Кид (1558- 1594), более резкий, а то и грубый, продолжал разрабатывать жанр "кровавой трагедии" ("Испанская трагедия", ок. 1589).

Более подробного рассмотрения заслуживают Роберт Грин и особенно Кристофер Марло - наиболее значительные предшественники Шекспира. Роберт Грин (1558-1592) был удостоен в Кембриджском университете высокой ученой степени магистра искусств. Однако влекла его жизнь богемы. Он побывал в Италии и Испании. Быстро завоевал популярность как писатель. Но успех не вскружил ему голову. Незадолго до смерти Грин начал писать покаянное сочинение, в котором порицал свою греховную жизнь и предостерегал читателей от ложного и опасного пути. Творческое наследие Грина многообразно. Ему принадлежат многочисленные любовные новеллы, романы на исторические темы (один из них - "Пандосто", 1588 - использован Шекспиром в "Зимней сказке"), памфлеты и т.п.

В историю английской литературы Грин вошел прежде всего как одаренный драматург. Большим успехом пользовалась его пьеса "Монах Бэкон и монах Бонгей" (1589). При работе над ней Грин опирался на английскую народную книгу о чернокнижнике Бэконе, увидевшую свет в конце XVI в. Подобно немецкому Фаусту, монах Бэкон - историческое лицо. Прототипом героя народной легенды являлся Роджер Бэкон, выдающийся английский философ и естествоиспытатель XIII в., подвергавшийся гонениям церкви, которая видела в нем опасного вольнодумца. Легенда превратила монаха Бэкона в чернокнижника и связала его с нечистой силой. В пьесе Грина Бэкону отведена значительная роль. В период, когда в Европе вырос интерес к магии и всякого рода "тайным" наукам, Грин вывел на сцену колоритную фигуру английского чернокнижника, владеющего магической книгой и волшебным зеркалом. В конце концов Бэкон раскаивается в своих греховных устремлениях и становится отшельником. Но ведущая тема пьесы все же не магия, а любовь. Подлинной героиней пьесы выступает красивая и добродетельная девушка, дочь лесничего Маргарита. В нее влюбляется принц Уэлльский, но она отдает свое сердце придворному принца графу Линкольну. Никакие испытания и злоключения не способны сломить ее стойкости и верности. Пораженный стойкостью Маргариты, принц Уэлльский прекращает свои домогательства. Узы брака соединяют влюбленных. Бесовские хитросплетения не нужны там, где царит большая человеческая любовь.

С народными английскими сказаниями также тесно связана "Приятная комедия о Джордже Грине, Векфилдском полевом стороже", увидевшая свет уже после смерти Грина (1593) и, вероятно, ему принадлежащая. Героем пьесы является уже не самонадеянный чернокнижник, отрекающийся от своего греховного ремесла, но доблестный простолюдин, подобно Робину Гуду воспетый в народных песнях. Кстати, и сам Робин Гуд появляется на страницах комедии. Услышав о доблести Джорджа Грина, он ищет встречи с ним. В пьесе воссоздана ситуация, в которой английскому государству угрожает одновременно внутренняя и внешняя опасность, ибо группа английских феодалов во главе с графом Кендалем и в союзе с шотландским королем поднимает восстание против английского короля Эдуарда III. Однако планы мятежных феодалов разрушает полевой сторож Джордж Грин, который сначала от лица горожан Векфилда решительно отказывает мятежникам в помощи, а затем хитроумно захватывает в плен самого графа Кендаля и его соратников. Желая наградить Джорджа Грина, Эдуард III хочет возвести его в рыцарское звание. Но полевой сторож отклоняет эту королевскую милость, заявляя, что его единственное желание "жить и умереть йоменом", т.е. свободным крестьянином. Драматургу удалось создать очень выразительный образ простолюдина: умелого, сильного, честного, находчивого, смелого, преданного родине и королю, в котором воплощены для него величие и единство государства. Герой этот поставлен неизмеримо выше надменных и своекорыстных феодалов. K этому следует добавить, что в комедии встречаются красочные зарисовки народных обычаев и нравов и что многое в ней выросло непосредственно из фольклора. Не случайно современники видели в Грине народного драматурга. Присоединяясь к этому мнению, видный русский ученый, знаток английского театра шекспировской эпохи Н.Н. Стороженко писал: "Действительно, название народного драматурга ни к кому так не идет, как к Грину, потому что ни у одного из современных ему драматургов мы не найдем столько сцен, так сказать живьем выхваченных из английской жизни и притом написанных чистым народным языком, без всякой примеси эвфуизма и классической орнаментики"[Стороженко Н. Роберт Грин, его жизнь и произведения. М., 1878. С. 180.] .

Другом Р. Грина одно время был талантливый поэт и драматург Кристофер Марло (1564-1593), подлинный создатель английской ренессансной трагедии. Будучи сыном сапожного мастера, он, благодаря счастливому стечению обстоятельств, попал в Кембриджский университет и, подобно Грину, был удостоен степени магистра искусств. Марло хорошо знал древние языки, внимательно читал произведения античных авторов, был он знаком и с творениями итальянских писателей эпохи Возрождения. Окончив Кембриджский университет, этот энергичный сын простолюдина мог рассчитывать на выгодную церковную карьеру. Однако Марло не захотел стать служителем церковной ортодоксии. Его привлекал многоцветный мир театра, а также вольнодумцы, осмеливавшиеся сомневаться в ходячих религиозных и прочих истинах. Известно, что он был близок к кружку сэра Уолтера Рали, подвергшегося опале в царствование Елизаветы и окончившего свою жизнь на плахе в 1618 г. при короле Якове I. Если верите доносчикам и ревнителям ортодоксии, Марло был "безбожником", он критически относился к свидетельствам Библии, в частности, отрицал божественность Христа и утверждал, что библейская легенда о сотворении мира не подтверждается научными данными и т.п. Возможно, что обвинения Марло в "безбожии" и были преувеличены, но скептиком в религиозных вопросах он все-таки являлся. К тому же, не имея обыкновения скрывать свои мысли, он сеял "смуту" в умах окружавших его людей. Власти были встревожены. Над головой поэта все более сгущались тучи. В 1593 г. в одной таверне близ Лондона Марло был убит агентами тайной полиции.

Трагическая судьба Марло в чем-то перекликается с трагическим миром, возникающим в его пьесах. На исходе XVI в. было ясно, что этот великий век вовсе не являлся идиллическим.

Марло, являясь современником драматических событий, разыгравшихся во Франции, посвятил им свою позднюю трагедию "Парижская резня" (поставлена в 1593).

Пьеса могла привлечь внимание зрителей своей острой злободневностью. Но в ней нет больших трагических характеров, составляющих сильную сторону творчества Марло. Герцог Гиз, играющий в ней важную роль, фигура довольно плоская. Это честолюбивый злодей, уверенный в том, что все средства хороши для достижения намеченной цели.

Значительно сложнее фигура Варравы в трагедии "Мальтийский еврей" (1589). Шекспировский Шейлок из "Венецианского купца" несомненно находится в ближайшем родстве с этим персонажем Марло. Подобно Гизу, Варрава - убежденный макиавеллист. Только если Гиза поддерживают могущественные силы (королева-мать Екатерина Медичи, католическая Испания, папский Рим, влиятельные соратники), то мальтийский купец и ростовщик Варрава предоставлен самому себе. Более того, христианский мир в лице правителя Мальты и его приближенных враждебны ему. Чтобы избавить единоверцев от чрезмерных турецких поборов, правитель острова, не задумываясь, разоряет Варраву, владеющего огромным богатством. Охваченный ненавистью и злобой, Варрава ополчается на враждебный мир. Даже родную дочь предает он смерти за то, что она посмела отречься от веры предков. Его мрачные замыслы становятся все более грандиозными, пока он не попадает в свою же ловушку. Варрава-человек изобретательный, активный. Погоня за золотом превращает его в фигуру злободневную, грозную, многозначительную. И хотя сила Варравы неотделима от злодейства, есть в ней какие-то проблески титанизма, свидетельствующего об огромных возможностях человека.

Еще более грандиозный образ находим мы в ранней двухчастной трагедии Марло "Тамерлан Великий" (1587-1588). На этот раз героем пьесы является скифский пастух, ставший могущественным властелином многочисленных азиатских и африканских царств. Жестокий, неумолимый, проливший "реки крови, глубокие, как Нил или Евфрат", Тамерлан в изображении драматурга не лишен черт несомненного величия. Автор наделяет его привлекательной внешностью, он умен, способен на большую любовь, верен в дружбе. В своем необузданном стремлении к власти Тамерлан как бы уловил ту искру божественного огня, который пламенел в Юпитере, свергнувшем с престола отца своего Сатурна. Тирада Тамерлана, прославляющая неограниченные возможности человека, словно произнесена апостолом ренессансного гуманизма. Только герой трагедии Марло не ученый, не философ, но завоеватель, прозванный "бичом и гневом божьим". Простой пастух, он поднимается на невиданную высоту, никто не может противостоять его дерзкому порыву. Не трудно себе представить, какое впечатление на простолюдинов, наполнявших театр, производили сцены, в которых победоносный Тамерлан торжествовал над своими высокородными врагами, издевавшимися над его низким происхождением. Тамерлан твердо убежден, что не происхождение, но доблесть - источник подлинной знатности (I, 4, 4). Восхищенному красотой и любовью супруги своей Зенократы, Тамерлану начинает казаться, что только в красоте таится залог величия, и что "истинная слава лишь в добре, и лишь оно дарит нам благородство" (I, 5, 1). Но когда Зенократа умирает, он в порыве яростного отчаяния обрекает на гибель город, в котором лишился любимой. Все выше по ступеням могущества поднимается Тамерлан, пока неумолимая смерть не останавливает его победоносного шествия. Но и расставаясь с жизнью, он не намерен сложить оружия. Ему мерещится новый небывалый поход, целью которого должно стать завоевание неба. И он призывает соратников, подняв черное знамя гибели, в страшной битве истребить богов, горделиво вознесшихся над миром людей (II, 5, 3).

К числу титанов, изображенных Марло, относится также знаменитый чернокнижник доктор Фауст. Ему драматург посвятил свою "Трагическую историю доктора Фауста" (1588), оказавшую значительное влияние на последующую разработку фаустовской темы. В свой черед Марло опирался на немецкую народную книгу о Фаусте, увидевшую свет в 1587 г. и вскоре переведенную на английский язык.

Если Варрава олицетворял корыстолюбие, превращавшее человека в преступника, Тамерлан жаждал неограниченной власти, то Фауст тянулся к великому знанию. Характерно, что Марло заметно усилил гуманистический порыв Фауста, о котором благочестивый автор немецкой книги писал с нескрываемым осуждением. Отвергнув философию, право и медицину, а также богословие как науку самую ничтожную и лживую (акт I, сцена 1), Фауст Марло возлагает все свои надежды на магию, способную поднять его на колоссальную высоту познания и могущества. Пассивное книжное знание не привлекает Фауста. Подобно Тамерлану, он хочет повелевать окружающим миром. В нем бурлит энергия. Он уверенно заключает договор с преисподней и даже укоряет в малодушии беса Мефистофеля, скорбящего о потерянном рае (I, 3). Он уже ясно видит свои грядущие деяния, способные поразить мир. Он мечтает окружить медной стеной родную Германию, изменить течение Рейна, слить в единую страну Испанию с Африкой, овладеть с помощью духов сказочными богатствами, подчинить своей власти императора и всех немецких князей. Ему уже представляется, как по воздушному мосту он переходит с войсками океан и становится величайшим из государей. Даже Тамерлану не могли прийти в голову подобные дерзкие мысли. Любопытно, что Марло, еще не так давно бывший студентом, заставляет Фауста, погруженного в титанические фантазии, вспомнить о скудной жизни школяров и выразить намерение покончить с этой скудостью.

Но вот Фауст с помощью магии обретает волшебную силу. Осуществляет ли он свои намерения? Меняет ли он очертания континентов, становится ли могущественным монархом? Из пьесы мы об этом ничего не узнаем. Создается впечатление, что Фауст даже не сделал попытки претворить в жизнь свои декларации. Из слов хора в прологе четвертого акта мы узнаем только, что Фауст много путешествовал, посещал дворы монархов, что все дивятся его учености, что "во всех краях о нем гремит молва". А молва гремит о Фаусте главным образом потому, что он все время выступает в роли искусного волшебника, изумляющего людей своими проделками и магическими феериями. Это заметно снижает героический образ дерзновенного мага. Но в этом Марло шел за немецкой книгой, являвшейся его главным, если не единственным, источником. Заслуга Марло в том, что он дал фаустовской теме большую жизнь. Позднейшие драматические обработки легенды в той или иной мере восходят к его "Трагической истории". Но Марло еще не пытается решительно видоизменить немецкую легенду, отлившуюся в форму "народной книги". Такие попытки будут сделаны только Лессингом и Гете в совсем иных исторических условиях. Марло дорожит своим источником, извлекая из него как патетические, так и фарсовые мотивы. Понятно, что и трагический финал, изображавший гибель Фауста, ставшего добычей адских сил, должен был войти в пьесу. Без этого финала в то время не мыслилась легенда о Фаусте. Низвержение Фауста в ад являлось таким же необходимым элементом легенды, как и низвержение в ад Дон Жуана в известной легенде о Дон Жуане. Но обратился к легенде о Фаусте Марло не потому, что ему захотелось осудить безбожника, а потому, что ему захотелось изобразить смелого вольнодумца, способного посягнуть на незыблемые духовные устои. И хотя его Фауст то поднимается на огромную высоту, но низко падает, превращаясь в ярмарочного фокусника, он никогда не сливается с серой толпой филистеров. В любом его магическом кунштюке есть крупица титанического дерзания, вознесенного над бескрылой толпой. Правда, крылья, обретенные Фаустом, оказались, по словам пролога, восковыми, но это были все же крылья Дедала, устремленного в необъятную высь.

Желая усилить психологический драматизм пьесы, а также увеличить ее этические масштабы, Марло обращается к приемам средневековых моралите. Добрые и злые ангелы борются за душу Фауста, поставленного перед необходимостью выбрать, наконец, верный жизненный путь. Благочестивый старец призывает его покаяться. Люцифер устраивает для него аллегорический парад семи смертных грехов "в их подлинном облике". Подчас Фауста одолевают сомнения. То он считает загробные мучения вздорной выдумкой и даже приравнивает христианскую преисподнюю к античному Элизиуму, надеясь там встретить всех древних мудрецов (I, 3), то грядущая кара лишает его душевного покоя, и он погружается в отчаяние (V, 2). Но и в порыве отчаяния Фауст остается титаном, героем могучей легенды, поразившей воображение многих поколений. Это не помешало Марло в соответствии с распространенным обычаем елизаветинской драмы ввести в пьесу ряд комических эпизодов, в которых тема магии изображается в сниженном плане. В одном из них верный ученик Фауста Вагнер пугает чертями бродягу-шута (I, 4). В другом эпизоде конюх постоялого двора Робин, стянувший у доктора Фауста волшебную книгу, пытается выступить в роли заклинателя нечистой силы, но попадает впросак (III, 2).

Белый стих перемежается в пьесе прозой. Комические прозаические сценки тяготеют к площадному зубоскальству. Зато белый стих, пришедший на смену рифмованному, господствовавшему на сцене народного театра, под пером Марло достиг замечательной гибкости и звучности. После "Тамерлана Великого" им стали широко пользоваться английские драматурги, и в их числе - Шекспир. Масштабности пьес Марло, их титаническому пафосу соответствует приподнятый величавый стиль, изобилующий гиперболами, пышными метафорами, мифологическими сравнениями. В "Тамерлане Великом" этот стиль проявился с особой силой.

ГУМАНИСТЫ

Возрождение в Англии хронологически совпадает с периодом правления династии Тюдоров, от вступления на престол Генриха VII (1485) и до смерти королевы Елизаветы (1603), последней представительницы этой династии. Еще в XV в., несмотря на все политические неурядицы и военные неудачи, экономическое развитие Англии быстро шло вперед, вызвало глубокую общественную перестройку и усилило значение тех классов, которые составили потом главную опору королевского абсолютизма. В XVI в., при Тюдорах, Англия пережила полный переворот во всех областях экономической и социальной жизни, превративший ее из страны феодальной в классическую, по выражению Маркса, страну первоначального накопления. На этот период и приходится в Англии необычайный расцвет во всех областях мысли и творчества. Если причины, вызвавшие в Англии новую, гуманистическую культуру, были в общем сходными с теми, которые вызвали Возрождение и в других странах Западной Европы, то процесс развития этой культуры протекал в Англии в специфических местных условиях, придававших ей особый характер на протяжении всего XVI столетия.

С конца XV в. в Англии уже явственно наметились постепенно подготовляющиеся до этого времени экономические перемены, чрезвычайно важные по своим последствиям.

В деревне начался процесс «огораживания», т. е. насильственного захвата помещиками общинных крестьянских земель с целью превращения их в пастбища для овец. Переворот в аграрных отношениях и вызванное им обнищание деревни тесно связаны с развитием новой, капиталистической мануфактурной промышленности и торговли. В результате за сравнительно короткий промежуток времени коренным образом изменился весь социальный облик Англии и получили совершенно иную расстановку ее классовые силы.

Одна из специфических особенностей английского общественного развития в этот период - общность экономических и политических интересов наиболее мощных классов, которые в равной мере заинтересованы были в поддержке абсолютной монархии Тюдоров,- земельного дворянства и буржуазии. Ближайшими поводами для такого объединения социальных сил и возникновения в их среде общности культурных запросов явились:

· почти полная гибель в войнах Алой и Белой розы старой, феодальной знати, замки которой перешли в новые, буржуазные руки,

· распродажа весьма обширных церковно-монастырских земель в период Реформации (1535),

· внедрение капиталистических методов во все области хозяйственной жизни в деревне и городе. Королевская власть поощряла новый общественный порядок и всячески содействовала развитию промышленности и торговли страны.

· Английские купцы постепенно освобождались от иностранного посредничества, заводили мощный торговый флот, захватывали новые рынки, устраивали собственные фактории в отдаленных странах света. Широкое развитие получает в эту эпоху мореплавание, обеспечившее колониальную торговлю и все возраставшее приращение колониальных территорий и теснее связавшее Англию с континентальной жизнью Европы.

Быстрое капиталистическое развитие Англии имело своим результатом то, что наряду с растущим богатством господствующих классов резко увеличивалась бедность народа, разоряемого в деревне и жестоко эксплуатируемого в городе. Росли бродяжничество, нищенство, против которых издавались суровые законы; в деревне вспыхивали восстания бедняков, боровшихся за землю и свои утраченные права; самым крупным из них было крестьянское восстание Роберта Кета (1549).

Быстрое развитие в английском обществе буржуазных элементов определило здесь и наличие реальных предпосылок для буржуазной революции, свершившейся в Англии в 40-х годах XVII в.

Однако уже с первых лет царствования Иакова I (1603 - 1625) все резче обозначались возвещавшие эту революцию новые черты общественной жизни: обострение социальных противоречий, распад союза между буржуазией и абсолютной монархией и рост политического антагонизма между ними. К этому времени в Англии постепенно намечается более резкая социальная дифференциация среди гуманистически настроенной интеллигенции и наступающий вслед за тем кризис гуманистической культуры.

Возрождение в Англии, захватив более чем столетний промежуток времени, прошло несколько этапов в своем развитии.

Ранний его период совпал с Реформацией , хотя и имевшей глубокие народные корни, но свершившейся здесь «сверху», правительственным указом короля Генриха VIII (1534).

Это определило важные особенности английского гуманизма. Прежде всего вопросы религии и церковной жизни для всех ранних английских гуманистов играли несравнимо большую роль, чем для гуманистов итальянских, так как первые увлечения античной литературой и миром новых философских идей хронологически совпали в Англии с жизненным интересом к проблемам назревавшей Реформации.

Во второй период английского Возрождения положение существенно изменяется. Уничтожая экономическое и политическое могущество церкви, королевская власть тем самым подрывала и ее авторитет и ее сильное до того времени идейное влияние. Реформация Генриха VIII облегчила последующим поколениям английских гуманистов борьбу за светскую культуру против культуры церковной, за жизнерадостное мировоззрение против средневекового монашеского аскетизма, за освобождение разума от церковной схоластики. Существенное значение имело и то обстоятельство, что в общеевропейском плане Возрождение в Англии было поздним историческим явлением. Благодаря этому английские гуманисты могли воспользоваться идейным наследием гуманистов других стран.

Наибольший расцвет идей Возрождения приходится в Англии на период царствования королевы Елизаветы (1558-1603), который был вместе с тем порой замечательного подъема колониального и торгового могущества страны. В этот период буржуазная и протестантская Англия одерживает победу над феодально-католической монархией Испании (гибель «Непобедимой армады», 1588), становится крупнейшей морской державой, посылающей свои торговые корабли во все страны и укрепляющей свои связи со всеми государствами Европы. На этот период приходится также пора наибольшего равновесия сил дворянства и буржуазии, национального объединения, высокого патриотического подъема. В этот период Англия жадно вбирает в себя все богатства европейской гуманистической культуры.

Континентальные влияния идут в Англию с разных сторон; невиданное дотоле развитие получает переводная литература; наряду с античными классиками в Англии переводят теперь многочисленные произведения итальянских, французских и испанских писателей; широко развертывается научно-философское движение, завершающееся появлением в конце века материалистической философской системы Френсиса Бэкона.

Необычайно широкое развитие получает также художественная литература. Идя по пути, проложенному первыми подражателями итальянских лириков Уайетом и Серреем , расцветает блестящая плеяда лирических поэтов; другие поэты создают эпические поэмы, близкие по своему характеру к поэмам Ариосто и Тассо.

Быстро развивается также английский роман: рыцарский, пастушеский, авантюрный и реально-бытовой; возникает богатейшая драматургия с Шекспиром во главе.

Этот необычайный расцвет во всех областях мысли и творчества, который переживает Англия во второй половине XVI в., является, однако, сравнительно кратковременным.

Уже в самом начале XVII в. основная масса английской буржуазии выступает против всей системы английского абсолютизма. Надвигающаяся феодальная реакция приближает кризис радостного и жизнеутверждающего ренессансного мировоззрения. Это окрашивает поздний английский гуманизм в довольно пессимистические тона. Однако пессимистические и резко сатирические настроения имеют в Англии и другие истоки. Английские гуманисты были очевидцами глубоких изменений в социально-экономической жизни. Их главным врагом оказался в конце концов не старый феодальный мир, уже отходивший в Англии в прошлое, а новое общество, построенное на капиталистической собственности и наживе, и они чрезвычайно остро и болезненно реагировали на все порожденные этом уродливые явления жизни. Именно эта черта оказалась особенно устойчивой и характерной для гуманистической культуры в классической стране первоначального накопления. Во всяком случае эта черта явственно проступает у двух крупнейших деятелей английского Возрождения, стоящих один в начале, другой в конце этой эпохи, - у Томаса Мора и у Шекспира.

В конце XV в. в Оксфордском университете образовался тесный дружеский кружок молодых ученых, объединенных общими запросами, с увлечением изучавших классическую древность. Это были первые английские филологи, для которых, однако, общественные задачи и моральные стремления тесно сплетались с научными целями. Виднейшими членами кружка были Вильям Гросин (William Grocyn), Томас Линэкр (Thomas Linacre) и Джон Колет (John Colet). Именно этот кружок оказал дружеский прием Эразму Роттердамскому во время нескольких его приездов в Англию, из которых иные оказались довольно продолжительными. К этому же кружку впоследствии примкнул и Томас Мор. Все они учились в Италии и связаны были с Оксфордским университетом. Научные склонности их были во многом различны, но всех их объединял общий интерес к классическому миру и новой науке. Гросин интересовался филологией и философией, Линэкр - классическими языками и медициной, Джон Колет в классических занятиях видел средство обновления религиозных вопросов. Новое движение, однако, не ограничивалось стенами Оксфорда. «Оксфордские реформаторы», как иногда называют кружок Гросина, имели многочисленных друзей и в других городах Англии, например в Кембридже и Лондоне. Немногочисленная при Генрихе VII группа английских гуманистов сделалась шире при Генрихе VIII. Самое выдающееся место среди них занял Томас Мор.

Томас Mop (Thomas More, 1478 - 1535) родился в семье небогатого лондонского судьи. Уже в школе Томас обнаружил большие способности к латинскому языку и обратил на себя внимание видного политического деятеля этого времени, кардинала Джона Мортона, который взял мальчика к себе в дом, а затем, когда ему пошел пятнадцатый год, отдал его в Оксфордский университет. У Мортона, находившегося в близких отношениях с английскими гуманистами, Томас получил новый толчок к занятиям литературой и философией, а в университете усовершенствовал свои знания в латинском и греческом языках и усердно занимался классическими писателями. Особенно интересовался он сочинениями Платона. По окончании курса в университете Мор занял скромное место и продолжал свои литературные труды.

Избранный в парламент (1504), он приобрел известность дерзкой по тому времени оппозицией правительству, добившись отказа парламента от вотирования новой денежной суммы для короля. Король засадил в тюрьму отца Мора, требовал взноса большого штрафа, самому Томасу пришлось прятаться от происков двора. Эта эпоха его жизни была временем серьезного нравственного кризиса, углубленной работы над собой, утверждения миросозерцания. К этому времени у Мора зрели уже многие из тех идей, которые положены были им в основание его «Утопии» . Большое значение имели для него также продолжавшиеся дружеские отношения с оксфордскими гуманистами, из которых некоторые вскоре переехали в Лондон. Он переводит на английский язык произведения итальянского гуманиста Пи ко де лла Мира ндола, много пишет по-латыни и по-английски - на латинском языке, впрочем, охотнее, чем на английском. В числе его произведений находятся латинские эпиграммы, сатиры, переводы поэтов греческой антологии; интересно, что среди этих произведений находится, например, написанный английским балладным стихом «Веселый рассказ о том, как полицейский сержант научил играть монаха» , пользовавшийся в Англии большой популярностью и еще в XVIII в. внушивший поэту Дж. Кауперу сюжет его комической баллады о «Джоне Гильпине».

Положение Мора резко изменилось со вступлением на престол Генриха VIII. Мор приветствовал нового короля, с которым в первые годы его правления связывались надежды на покровительство гуманистическому движению, обратил на себя его внимание и стал быстро подыматься вверх по служебной лестнице. В 1529 г. он достиг должности лорда-канцлера.

Во время поездки во Фландрию в 1515 г. Мор задумал и частично написал самое знаменитое из своих произведений - «Утопию», благодаря которой он с полным правом может быть назван первым представителем утопического социализма. Находясь в Антверпене в качестве представителя лондонского купечества, Мор познакомился с местным учителем, гуманистом и другом Эразма, Петром Эгидием, которому и была посвящена «Утопия»; он был и ее первым издателем (1516). На английский язык «Утопия» переведена была и издана в первый раз лишь много лет спустя (1551).

«Утопия» - слово, изобретенное Мором и с той поры сделавшееся нарицательным, составлено им из греческих слов и обозначает «несуществующее, небывалое место». Мор рассказывает в своей книге, что в Антверпене он будто бы встретился с бывалым путешественником, португальцем родом, Рафаилом Гитлодеем, который был одним из спутников флорентийского мореплавателя Америго Веспуччи, несколько раз посетившего Новый Свет и давшего его описание (1507). Расставшись с Веспуччи, Гитлодей самостоятельно объездил много дотоле неведомых стран, в том числе и находящийся на далеком Западе остров Утопию. Книга Мора и состоит из бесед с Гитлодеем, причем многие свои мысли из осторожности Мор вкладывает в уста своему собеседнику.

Дав резкую критику современного социального порядка в первой части книги, Гитлодей во второй части в качестве примера «наилучшего состояния государства» дает описание общественного устройства на острове Утопии, где он провел пять лет и откуда он, по собственным словам, никогда не уехал бы, «если бы не руководствовался желанием поведать об этом новом мире», так как нигде в другом месте он «не видел народа с более правильным устройством, чем там».

Форма произведения Мора не была новостью в литературе того времени; примыкая, с одной стороны, к позднегреческим авантюрным «романам-путешествиям», «Утопия», с другой стороны, имеет непосредственную связь с распространенными и в средние века легендами о «земном рае», или островах блаженства и вечного веселья.

В начале XVI в., вскоре после открытия Америки и в эпоху продолжающихся географических открытий, эта старая сюжетная схема должна была совершенно преобразиться у гуманистически настроенного писателя. Действительно, под пером Мора она получила и совершенно новые черты, и совершенно иную идейную целеустремленность. В числе источников, которыми воспользовался Томас Мор для своего произведения, - помимо столь злободневно звучавших в то время повествований о новооткрытых землях - были средневековый трактат блаженного Августина «О граде божьем» (413). Трактат, построенный, как и «Утопия», но в отличном от него смысле, на противопоставлении идеального государства государству греховному, коснеющему во зле и пороках.

Были источники также в классической литературе,― в особенности сочинения Платона («Республика», «Законы», философские диалоги «Тимей» и «Критий», с их повествованием об острове Атлантиде).

Еще большее значение для Мора имела современная ему английская действительность; по контрасту с ней он и создавал картину идеального государства. Устами Гитлодея Мор в первой части подробно описывает Англию с ее «жадными и ненасытными обжорами», уничтожающими межи полей, соединяющими в своих руках тысячи акров земли, изгоняющими крестьян и своими насилиями и притеснениями, обращающими их в бесприютных бродяг-скитальцев.

Иными словами, Мор подробно характеризует аграрный кризис и совершавшийся на его глазах процесс зарождения в Англии капиталистического сельского хозяйства и промышленности. В уста своего собеседника Мор влагает слова, сделавшиеся знаменитыми, о которых вспоминает и Маркс в «Капитале»: «Ваши овцы... стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города» 1 . (1 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 23, с. 731. Прим. 193.)

Основную причину охватившего Англию бедствия Мор усматривает в частной собственности, при существовании которой не может быть ни справедливости, ни общественного благополучия. «По-моему, - говорит он, - где только есть частная собственность, где все меряют на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел». Поэтому в Утопии вся земля составляет общее достояние и возделывается свободным трудом. Но Мор идет и дальше: он считает, что из всех форм частной собственности самая могущественная и наиболее уродующая природу человека - деньги, не приносящие счастья ни их обладателям, ни тем, кто вовсе лишен их. Поэтому в «Утопии» он проповедует презрение к золоту и драгоценностям и устанавливает полное социальное равенство, общность труда и пользования всеми его результатами.

Организация производства в Утопии носит семейно-ремесленный характер и нимало не напоминает зарождавшиеся в Англии капиталистические мануфактуры, равно как и весь образ жизни утопийцев.

Их быт и нравы коренным образом отличаются от конкретных условий жизни любой европейской страны XVI в., в первую очередь Англии. Кое-где в описании острова Утопии отчетливо проступают архаические черты: так, например, население Утопии, оторванное от земельной собственности и периодически каждые два года переезжающее из деревни в город и обратно, тесно прикреплено к семье и семейному союзу. Народ организован по семьям, состоящим не менее чем из 40 человек, и по филам - из 30 семейств, над которыми начальствует филарх; во главе же 10 филархов стоит протофиларх; бросается в глаза контраст между общностью имуществ и сохранением патриархального родительского авторитета. Такими же архаическими чертами являются в Утопии сохранение религиозных верований, хотя и в отличной от христианства форме, и наличие у утопийцев института рабства.

И тем не менее по смелости мысли, по отчетливости решения поставленной им себе задачи - показать на конкретном примере, как может быть организовано общество на началах всеобщего равенства без частной собственности,- «Утопия» занимает совершенно исключительное место в мировой литературе, и автор с полным правом должен быть назван родоначальником и одним из величайших представителей утопического социализма.

Влияние «Утопии» на мировую литературу и общественно-политическую мысль было чрезвычайно велико, В том или ином отношении у Мора учились и над его книгой размышляли и Рабле, и Шекспир, и Свифт.

Все социальные утопии XVI-XIX вв. от Кампанеллы до Морелли, Фонтенеля, Дени Вераса и Кабэ восходят к «Утопии» Т. Мора как к своему первоисточнику. На русский язык «Утопия» впервые переведена была (с французского) в 1790 г.

Дальнейшая литературная деятельность Мора представляет значительно меньший интерес. Написанная им по-английски «История Ричарда III» так и осталась незавершенной. Тем не менее, этот труд является одним из первых образцов новой английской гуманистической историографии, могущий служить примером связного и глубоко продуманного исторического повествования, и, кроме того, написан прекрасной английской прозой.

В 1518 г. Мор находился уже при дворе Генриха VIII. Широкая известность его как блестящего публициста и философа побудила короля приблизить его к себе. Вскоре помощь Мора понадобилась королю для его полемики с Лютером.

Однако впоследствии участие Мора в составлении и редактировании изданных от имени Генриха VIII книг «Утверждение семи таинств против Мартина Лютера» (1521) и «Ответ Мартину Лютеру» (1523) послужило поводом для обвинения Мора в государственной измене. Это случилось, когда Генрих порвал с Римом и резко вступил на путь реформации. Мор отказывался признать законность развода короля с Екатериной Арагонской и еще более резко возражал против присвоения Генрихом титула «главы англиканской церкви», не желая принести в этом присягу королю.

В 1532 г. он отказался от должности лорда-канцлера, вскоре затем был арестован, судим и приговорен к смертной казни (1535), которую встретил мужественно, не отказавшись от своих убеждений. Это была одна из ранних и крупнейших жертв тюдоровского абсолютизма.

Крупнейшим английским ученым и философом эпохи Возрождения был стоящий в конце этого периода Френсис Бэкон (Francis Bacon, 1561-1626).

Бэкон по своему происхождению принадлежал к новому дворянству, учился в Кембриджском университете, затем жил некоторое время в Париже. Возвратившись в Англию, он изучил право и сделался юрисконсультом казначейства. В 1593 г. Бэкон был избран в парламент, где некоторое время выступал в рядах оппозиции.

Удалившись затем в свое поместье, неподалеку от Лондона, он отдался научной и литературной работе. После вступления на престол Иакова I Бэкон вновь привлечен был к государственной деятельности и, непрерывно продвигаясь вперед по чиновной лестнице, получил в 1617 г. должность лорда хранителя печати, а в следующем - лорда-канцлера, одну из высших должностей в государстве. Однако в 1621 г. оппозиционный парламент обвинил его в злоупотреблениях и взяточничестве, и Бэкон был предан суду; впрочем, тюремное заключение его продолжалось недолго, и, хотя политическая деятельность его на этом закончилась, он вновь получил возможность отдаться научной и литературной работе.

Расцвет научной и литературной деятельности Бэкона приходится на первые десятилетия XVII в.

В 1605 г. он издал трактат «О преуспеянии наук» , затем он написал ряд философских трудов - о классификации научных дисциплин, об античном знании по вопросам астрономии, естествознания и т. д.

Важнейшим из них явился «Новый органон» (1620), названный так в противовес «Органону» Аристотеля. В этом сочинении Бэкон подверг жестокой критике схоластическую науку и рекомендовал новый метод, основанный на опытном изучении природы.

По своим философским воззрениям Бэкон является материалистом. Маркс называет его «настоящим родоначальником английского материализма и всей современной экспериментирующей науки». «Естествознание является в его глазах истинной наукой, а физика, опирающаяся на чувственный опыт, - важнейшей частью естествознания. (...) Согласно его учению, чувства непогрешимы и составляют источник всякого знания. Наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным. Индукция, анализ, сравнение, наблюдение, эксперимент суть главные условия рационального метода... У Бэкона, как первого своего творца, материализм таит еще в себе в наивной форме зародыши всестороннего развития. Материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему человеку» 1 .

(1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 2, с. 142-143.)

Важное место занимает Бэкон также в истории английской прозы как автор «Опытов» (1597). Написанные на английском языке, в отличие от его научных трудов, писавшихся или издававшихся большею частью по-латыни, «Опыты» Бэкона в Англии вызвали ряд подражаний.

Эта книга состоит из небольших «очерков» или «этюдов», в которых Бэкон излагает свои взгляды по различным вопросам философии, морали и общественной жизни. В сжатой, но общепонятной форме, простым, но отточенным языком Бэкон рассуждает здесь «о дружбе», «об истине», «о мщении», «о путешествиях», «о садоводстве» и т. д., стремясь всюду извлечь выводы из непосредственного опыта жизни или наблюдений над действительностью и противопоставляя их отвлеченным рассуждениям книжного характера.

Мы находим здесь много смелых и неожиданных афоризмов и глубокие проблески диалектической мысли. Название «Опыты» возникло под влиянием одноименной книги французского писателя-гуманиста Монтеня; однако, несмотря на несколько заимствований из Монтеня, Бэкон всей системой своих воззрений мало напоминает родоначальника французского скептицизма.

Бэкон является также автором написанного на латинском языке романа-утопии «Новая Атлантида» (1623), в котором он прославляет науку, рассматривая прогресс научной техники как основу будущей счастливой жизни человечества. Но в этом своем произведении-утопии Бэкон не только не высказывает таких смелых мыслей о социальных преобразованиях, как Томас Мор, но даже вступает с ним в полемику по ряду вопросов. Причиной этого является то, что в 20-х годах XVII в. гуманистическая мысль Англии была уже на ущербе.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

ЛИРИКА И ПОЭМЫ XVI ВЕКА

Английская литература эпохи Возрождения развивалась в тесной связи с литературой других европейских стран, в первую очередь гуманистической Италии.

В течение всего XVI века итальянская литература пользовалась особой популярностью в Англии, являясь излюбленным источником тем, сюжетов и форм для английских писателей. В подлинниках и переводах в Англии получили широкое распространение произведения Петрарки, Боккаччо, Ариосто, Тассо, различных итальянских новеллистов. «Италомания» была в это время настолько распространена в различных кругах английского общества, что Роджер Эшем в своем «Школьном учителе» сравнивал Италию с Цирцеей, пение которой заполонило все сердца и грозило, по его мнению, окончательной порчей нравов. Любители итальянской литературы, по его словам, «с большим почтением относились к «Триумфам» Петрарки, чем к книге Бытия, а новеллы Боккаччо ценили больше, чем библейскую историю».

Под влиянием итальянских образцов (а отчасти и французских, в свою очередь находившихся под итальянским воздействием) в Англии реформированы были многие литературные жанры и усвоены новые поэтические формы. Прежде всего реформа коснулась поэзии. В последние годы царствования Генриха VIII кружок придворных поэтов преобразовал английскую лирику в итальянском стиле. Важнейшими деятелями этой реформы были Уайет и Серрей.

Томас Уайет (Thomas Wyatt, 1503 - 1542) принадлежал к видной аристократической семье, учился в Кембридже и среди приближенных короля выделялся своей глубокой и всесторонней образованностью. В 1527 г. он посетил Италию, и это путешествие имело для него столь же важное значение, как и для Чосера. В Италии он познакомился с культурой Ренессанса, увлекся итальянской поэзией и старался подражать ей в собственном поэтическом творчестве.

Основной темой ранней лирики Уайета являются тревоги и чаяния любви, воспеваемые им то с полной серьезностью, то полушутливо. Во вторую половину жизни Уайет исполнял ряд дипломатических поручений, живя то в Испании, то во Франции. Хотя и теперь любовные темы не совсем исчезли из творчества Уайета, но в его стихотворениях зазвучали более серьезные тона, в них нередко слышалось глубокое разочарование придворной жизнью, и вместо сонетов и любовных песен интимного содержания он чаще обращался к эпиграммам и сатирам. В 1540 г. Уайет вернулся на родину, был арестован и обвинен в государственной измене. После освобождения он удалился от двора в свои имения, написал здесь три сатиры по образцам Горация, Персия и современных ему итальянцев, где резко и с большой горечью критиковал придворную обстановку и нравы, противопоставляя им спокойную жизнь среди природы, вдали от двора и столицы.

Поэзия Уайета имеет книжный, искусственный характер. Большинство его стихотворений представляет собой подражания чужеземным образцам, прежде всего итальянским. Больше всего Уайет увлечен был поэзией Петрарки и под его влиянием ввел в английскую литературу форму сонета, до тех пор в Англии неизвестную. Из 32 сонетов, написанных Уайетом, 12 являются переводами сонетов Петрарки.

Влияние Петрарки чувствуется также и в других произведениях Уайета. Однако Петрарка привлекал Уайета не столько свежестью и характером своих лирических переживаний, сколько присущей некоторым из его сонетов особой затейливостью и даже вычурностью формы словесного выражения. За сонетами Уайета, отличающимися некоторой искусственностью и тяжеловесностью, остается, однако, та заслуга, что они ввели эту форму в английскую поэзию, вызвав много подражаний. Кроме сонетов, Уайет писал также, частью по французским образцам (Клеман Маро), рондо и оды (в его понимании - стихотворения любовного содержания, песни для музыкального сопровождения); в его стихотворениях встречаются также подражания испанским и старым английским поэтам (Чосер).

Еще большее значение, чем лирика Уайета, имела поэзия его продолжателя и друга, Серрея. Генри Говард, граф Серрей (Henry Howard Earl of Surrey, 1517 - 1547), принадлежал к одной из самых родовитых семей Англии и, подобно Уайету, испытал на себе все превратности жизни при дворе «кровавого» короля Генриха VIII. Будучи в течение ряда лет приближенным короля, он на основании нескольких сказанных им неосторожных слов был обвинен в государственной измене и казнен в январе 1547 г., за несколько дней до смерти Генриха VIII, оказавшись одной из его последних жертв.

Поэтическая деятельность Серрея началась с подражания Уайету (которому он посвятил одно из лучших своих стихотворений) и его образцам. В Италии Серрей никогда не был, но глубоко проникся духом итальянской поэзии. Если Уайет еще покорно следовал итальянским образцам, то Серрей уже относился к ним более свободно, отклоняясь от строгой формы итальянского сонета, но следуя лирическому существу этого жанра, продолжая и совершенствуя его в английской поэзии. Значительная часть стихотворений Серрея посвящена любовным темам.

Из других произведений Серрея следует отметить его перевод двух песен из «Энеиды» Вергилия, интересный не только тем, что он является одним из первых английских вполне удачных и близких к подлиннику переводов латинского классика, но в особенности тем, что в этом переводе впервые в английской поэзии (под итальянским влиянием) применен белый стих (пятистопный ямб без рифм), который вскоре стал играть в Англии большую роль, главным образом в драматической поэзии (Марло и Шекспир).

Произведения Уайета и Серрея стали доступны более широкому кругу английских читателей, только когда они были опубликованы книгопродавцем Р. Тоттелем в 1557 г. вместе со стихотворениями многих других авторов (так называемый «Тоттелевский сборник» ). Вслед за этой книгой стали появляться и другие аналогичные поэтические сборники.

В особенности большим распространением по образцу итальянской поэзии стала пользоваться в Англии форма сонета . В конце XVI в. в Англии насчитывались уже десятки «сонетистов». В числе лучших авторов сонетов считались Филипп Сидней, Эдмунд Спенсер и, наконец, Шекспир.

Филипп Сидней (Philip Sidney, 1554 - 1586) родился в родовом замке в Кентском графстве видной аристократической семье, учился в Оксфордском университете, по окончании которого назначен был членом посольства, отравляющегося во Францию. В Париже он продолжал учиться, но вращался также при дворе и вел знакомство с рядом французских писателей-гугенотов.

Варфоломеевская ночь (24 августа 572 г.) заставила его спешно покинуть Францию; так началась пора его странствований по Европе. Сидней отправился во Франкфурт-на-Майне, затем в Вену, посетил Венгрию, итальянские земли, Прагу, ряд немецких городов и через Голландию вернулся на родину.

Можно сказать, что он исколесил всю Европу и посетил при этом все главные центры тогдашнего гуманистического образования и реформационного движения, горячим сторонником которого он был.

В Англии Сидней был приглашен ко двору и здесь впервые увидел Пенелопу Девер, дочь графа Эссекса, которую он впоследствии воспел под именем Стеллы в сборнике сонетов («Астрофель и Стелла» , изд. в 1591 г.). Придворные интриги заставили Сиднея уединиться в сельском замке его сестры, и здесь он написал наиболее важные из своих произведений - пасторальный роман «Аркадия» , в который вплетено также много его лирических стихотворений, и трактат «Защита поэзии» (1579-1580).

Впоследствии Сидней возвратился ко двору, но затем в 1585 г. присоединился к английским войскам, посланным в Нидерланды для борьбы против католической Испании, и был убит здесь в одном из сражений.

Крупнейшим поэтом английского Возрождения является Эдмунд Спенсер (Edmund Spenser, 1552 - 1599). Если предшественники его ориентировались главным образом на иноземные литературы, то он на основе тех же воздействий итальянской (и отчасти французской) поэзии попытался создать чисто английскую, национальную поэзию.

Среда, в которой Спенсер получил воспитание, мало чем напоминала обстановку, в которой жили Уайет, Серрей или Сидней.

Он не был родом ни из аристократической, ни из состоятельной семьи, но в Кембриджском университете получил солидное классическое образование. В 1578 г. мы находим его в Лондоне, где его университетские товарищи ввели его в дома Сиднея и Лейстера, через которых он, вероятно, получил доступ и ко двору. К этому времени относится создание Спенсером «Календаря пастуха» и, вероятно, начало работы над поэмой «Королева фей» . Так как Спенсер не был материально обеспечен, чтобы жить без службы, друзья выхлопотали ему место личного секретаря лорда Грея в Ирландии.

В 1589 г. Спенсер возвратился в Лондон и жил в самой столице или неподалеку от нее около десятилетия, всецело отдавшись литературному творчеству. В 1590 г. в Лондоне были изданы первые три книги поэмы «Королева фей» , посвященной королеве Елизавете, которые принесли ему литературную славу; несмотря на небольшую ежегодную пенсию, назначенную ему Елизаветой, материальные дела Спенсера шли далеко не блестяще, и он стал вновь помышлять о какой-нибудь служебной должности. В 1598 г. он был шерифом в небольшом ирландском местечке, но в этом году произошло крупное восстание в Ирландии. Дом Спенсера был разгромлен и сожжен; сам он бежал в Лондон и здесь вскоре умер в крайне стесненных обстоятельствах.

Незадолго до смерти им был написан прозаический трактат «О современном состоянии Ирландии» . Современники утверждали, что именно это сочинение, заключавшее в себе много правды относительно жестокой эксплуатации и разорения ирландцев английскими властями, было причиной гнева на Спенсера королевы Елизаветы, лишившей его всякой материальной поддержки.

Первыми напечатанными стихотворениями Спенсера были его переводы шести сонетов Петрарки (1569); позднее они были переработаны и изданы вместе с его переводами из поэтов французской «Плеяды».

Большое внимание обратило на себя другое произведение Спенсера, замысел которого внушен ему был Ф. Сиднеем, - «Календарь пастуха» (1579). Оно состоит из двенадцати стихотворных эклог, последовательно относящихся к 12 месяцам года. В одной из низ рассказывается о том, как пастух (под видом которого Спенсер выводит самого себя) страдает от любви к неприступной Розалинде, в другом восхваляется Елизавета, «королева всех пастухов», в третьем - под видом пастухов выступают представители протестантизма и католицизма, ведущие между собой споры на религиозно-общественные темы, и т. д.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Английское Возрождение

Культура Возрождения с её идейной основой -- философией и эстетикой гуманизма -- возникает прежде всего на итальянской почве. Неудивительно, что влияние Италии можно заметить у всех английских писателей эпохи Возрождения. Но гораздо заметнее, чем влияние итальянского образца, самобытный характер английской культуры этого времени. Трагическая судьба свободного крестьянства в эпоху первоначального накопления, быстрая ломка средневековых порядков под натиском силы денег, развитие национального государства с его противоречиями -- всё это придаёт общественным вопросам в Англии особую остроту. Широкий народный фон английского Возрождения -- его основное достоинство, источник таких достижений XVI столетия, как «Утопия» Томаса Мора и театр Шекспира.

Английский гуманизм

Раннее английское Возрождение относится к XIV в.; наиболее выдающимися представителями его были Джеффри Чосер и Уильям Ленгленд. Феодальные междоусобицы XV в. надолго задержали развитие английского гуманизма. В литературной жизни периода войны Алой и Белой розы преобладают богословские сочинения и эпигонские рыцарские романы. Сравнительно высокого уровня достигает лишь устная народная поэзия. В начале XVI столетия снова оживает гуманистическая литература. Рассадником новых гуманистических идей явился Оксфордский университет. Правда, эти идеи нередко имели богословскую оболочку; в этом отношении Англия походила на Германию. Характерно, что Эразм Роттердамский, признанный авторитет немецких гуманистов, находит в Оксфордском университете благодарную аудиторию и верных друзей. Английские гуманисты Гросин (1446--1519), Линекр (1460--1524) и Джон Колет (1467--1519), ездившие в Италию, увлекаются там преимущественно филологическими изысканиями, не проявляя интереса к натурфилософским и эстетическим проблемам. Свою филологическую учёность они используют чаще всего для изучения вопросов религии и морали. Так, Джон Колет читает лекции о посланиях апостола Павла. Однако подлинное значение деятельности Колета заключается в том, что он был горячим защитником гуманистической системы воспитания, высказывался против телесных наказаний в школе, боролся против схоластики. Благодаря Колету возникли в Англии светские, так называемые грамматические, школы. Но главной фигурой среди оксфордских гуманистов был Томас Мор.

«Утопия» Томаса Мора

Канцлер Генриха VIII Томас Мор (1478--1535) воочию наблюдал начало глубокой перемены в положении трудящихся классов Англии, картину народных бедствий, вызванных прежде всего системой огораживаний. В своём романе-трактате «Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии» (латинский текст -- 1516 г., первый английский перевод -- 1551 г.) Мор в беспощадно резком свете изображает Англию XVI в. с тунеядством её высших классов и кровавым законодательством против экспроприированных, Англию, где «овцы поедают людей». Из своего описания английской действительности Мор делал вывод: «Где только есть частная собственность, где всё мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел». От имени вымышленного путешественника Рафаила Гитлодея Мор рассказывает о счастливой стране на далёком острове Утопия (по-гречески -- «несуществующее место»). В этой стране нет частной собственности. Все жители острова трудятся, занимаясь ремеслом, а поочерёдно -- и сельским хозяйством. Благодаря труду всех членов общества имеется изобилие продуктов, которые распределяются по потребностям. Образование, основанное на соединении теоретического обучения с трудовым, доступно всем жителям Утопии. Обществом руководят избираемые не более чем на год граждане (за исключением князя, чьё звание остаётся пожизненным, если нет подозрений, что он стремится к единовластию). Дела, имеющие важное значение, решаются в народном собрании. Своё презрение к деньгам утопийцы выражают тем, что в их государстве золото служит лишь для изготовления цепей для преступников и для ночных горшков. Представление Томаса Мора о коммунизме несёт на себе отпечаток условий средневековой жизни. Не представляя себе организации ремесла иначе как в форме идеализированной средневековой семейно-ремесленной системы, Мор всю систему управления связывает с патриархально-родительским авторитетом. В своём идеальном государстве, где господствует полное социальное и политическое равенство всех граждан, он сохраняет элемент рабства (рабами становятся в Утопии в наказание за совершённое преступление, рабы исполняют тяжёлую, грубую работу). Человек своего времени, Томас Мор не знал и не мог ещё знать реальных путей для устранения несправедливого общественного строя, основанного на частной собственности. Но гениальность его основной идеи достаточно ярко выражена в принципе обязательного для всех труда, в предвидении уничтожения противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом, в отрицании эксплуатации человека человеком. Книга Мора была живым откликом на процесс развития капиталистических отношений в Англии и выражала самые глубокие чаяния английских народных масс. Коммунистический идеал Мора был как бы фантастическим предвосхищением будущего. В средние века критика частной собственности выступала обычно в религиозном облачении. Мор очистил эту критику от её мистической оболочки и связал её с политическими, экономическими, моральными и философскими вопросами. Генрих VIII привлёк Томаса Мора к государственной деятельности. Некоторое время могло казаться, что такие идеи Мора, как установление мирных отношений между государствами, сокращение государственных расходов и т. п., оказывают влияние на политику двора. Тем не менее различие целей неизбежно должно было привести к резкому конфликту между королём и его канцлером. Мор выступил решительным противником английской реформации. По требованию короля лорд-канцлер был осуждён. Послушные судьи приговорили бывшего лорда-канцлера к страшной казни, которую «милостивый» Генрих VIII заменил отсечением головы. Отсюда легенда о Томасе Море как о католическом мученике. На самом же деле он был сторонником полной веротерпимости. В его утопическом государстве каждый верует во что хочет, и никакие религиозные преследования не допускаются. Даже атеисты могут излагать свои взгляды в кругу образованных лиц, им не разрешается только публичная агитация против религии.

Поздний гуманизм

В дальнейшем влияние гуманизма продолжало расти. Реформация, произведённая сверху государством Тюдоров, уничтожила монастыри и подорвала систему схоластического образования. Вслед за Оксфордом Кембриджский университет так же открыл свои двери новым идеям. Вторая половина XVI столетия (так называемый век Елизаветы) -- время расцвета гуманистического просвещения. Показательно большое количество переводов на английский язык разнообразных авторов древнего и нового мира, от Гомера до Ариосто. Немалым распространением пользуется в эту эпоху итальянская повествовательная литература -- новеллы Боккаччо, Банделло, описания географических открытий, книги исторического характера. Во второй половине века окончательно утверждается светская культура. В то же время церковные споры XVI в. породили громадную богословскую литературу. Вслед за официальной реформацией поднимается новая волна религиозного фанатизма -- движение пуритан, враждебных жизнерадостному, светскому духу Возрождения, гуманистической литературе, искусству, поэзии.

Искусство

Век Возрождения в Англии, как и в других странах, ознаменован расцветом искусства и литературы. Общий характер английского искусства этого времени -- национальный и реалистический. В лучших его образцах отражается исторический опыт народа, обогащённый великой ломкой средневековых порядков, массовыми движениями XIV--XVI вв., участием Англии в мировой торговле и мировой политике, развитием земледелия, ремесла, мануфактуры. Не все роды и виды искусства расцветают в одинаковой мере на почве английского Возрождения. В архитектуре XVI в. так называемый стиль Тюдоров представляет не больше чем первый шаг к освобождению от средневековой готики. Её элементы сохраняются вплоть до крупнейшего зодчего -- Айниго Джонса (1573--1651), выступающего уже на закате этой эпохи (его архитектурная деятельность началась с 1604 г.). Лучшее произведение Айниго Джонса -- проект королевского дворца Уайтхолл,-- осуществлённое лишь в незначительной части (павильон Банкетинг хауз), соединяет стиль Высокого Ренессанса с архитектурными формами, имеющими свои национальные корни в Англии. Что касается живописи, то в XV--XVI вв. в Англию приезжает много фламандских и французских мастеров. При дворе Генриха VIII работал гениальный немецкий живописец Ганс Гольбейн Младший, последователями которого были англичане Смит, Броун, Боссэм, миниатюристы братья Оливер и Хиллард. Жанры изобразительного искусства в Англии ограничены почти исключительно портретом. Здесь нет национальной школы живописи, которую можно было бы поставить рядом с итальянским или немецким искусством эпохи Возрождения. Велики были достижения в английской музыке: отличавшаяся интимностью выражения и тонким изяществом, она прославилась своими камерными мадригалами и церковными хорами.

Поэзия и художественная проза

Театр и драма

Искусством, наиболее полно воплотившим в себе общественный подъём эпохи Возрождения, стал английский театр. Театр в Англии был как бы местом народных собраний. Это -- своеобразный демократический «парламент» XVI в. Среди театральных зрителей были крестьяне, приехавшие на рынок, матросы, корабельные и канатные мастера из лондонского порта, ткачи, шерстобиты, механики. Посещали театр и джентльмены, чиновники, купцы (иногда являлась, скрывая лицо под маской, сама «королева Бэсс» -- Елизавета). Но больше всего драматургу приходилось считаться с простым народом, живо реагирующим на игру актёров то шумным одобрением, то криками возмущения. И эта публика заставила служить ей не только малообразованных сочинителей -- полупоэтов-полуремесленников, но и писателей типа Кристофера Марло и Бена Джонсона, принадлежавших к так называемым университетским умам. Со времени античного театра ещё не было такой органической связи между пьесой (которую не считали тогда самостоятельным литературным произведением) и спектаклем, между спектаклем и воспринимающим его зрителем. За короткое время, начиная с 70-х годов, в Лондоне появляется значительное число публичных и частных театров («Лебедь», «Глобус», «Красный Бык» и др.). Различие между ними состояло в распределении доходов: первые принадлежали пайщикам актерского коллектива, вторые -- частным владельцам Находившийся по решению городских властей на самой окраине Лондона, на южном берегу Темзы, театр имел вид огромного сарая-колодца, без крыши и элементарного комфорта. Представления давались днём, поэтому искусственного освещения не существовало. Вместимость зрительного зала в так называемых публичных театрах была значительной -- от 1500 до 1800 человек. Вокруг «партера» шли три яруса лож -- более дорогие места для состоятельной публики. Около 1596 г. появился обычай сажать знатных посетителей по бокам сценической площадки. Эта площадка, знаменитая «шекспировская сцена», представляла собой простой помрет, поднятый над уровнем партера. В некоторых театрах, например в «Лебеде», он выдавался мысом в зрительный зал. Сцена делилась на переднюю и заднюю; в свою очередь задняя сцена делилась на нижнюю и верхнюю. Разные части сцены имели различное назначение: авансцена изображала всякое открытое место: поле, площадь перед замком, городскую улицу, зал во дворце и т. д.; задняя часть сцены, отгороженная занавесками, обозначала закрытое помещение: комнату, келью, склеп; верхняя часть задней сцены обозначала любое место, приподнятое над уровнем почвы, в том числе -- спальню, которая устраивалась в английских домах во втором этаже (отсюда сцена у балкона в «Ромео и Джульетте»). Наконец, актёры в отдельных случаях могли использовать также и верхнюю сцену, когда надо было изобразить городскую стену, дозорного на крепостной башне или на мачте. Занавеса не было, поэтому на глазах у зрителей расставлялась примитивная бутафория: два искусственных дерева указывали на то, что действие происходит в лесу, серые четырёхугольники с чёрным крестом обозначали окна и, следовательно, действие, происходящее в доме. Всё дополнялось фантазией зрителей, и драматург должен был помочь им, строя диалог так, чтобы они с самого начала могли узнать место и время действия. Поэт должен был также учитывать, что даже привыкший к условностям театра зритель не потерпит, если убитые и умершие на их глазах герои трагедии поднимутся после окончания спектакля и сами уйдут со сцены. В таких случаях необходимо было появление лица, не связанного с ходом действия, но дающего приказание унести покойников (таков, например, Фортинбрас в «Гамлете»). В английском театре этого времени женские роли исполнялись мужчинами. Всё это показывает, что отнюдь не сложность и богатство сценического оформления привлекали публику. Она шла в театр для того, чтобы услышать живое слово, так как драматургия ставила насущные вопросы современности. В обличий легендарных или исторических персонажей зритель видел типы, взятые из самой жизни, а в созданных фантазией драматурга коллизиях -- конфликты, стоявшие в порядке дня. Мистерии, миракли, нравоучительные моралитэ средневекового театра XIV--XV вв. постепенно вытеснялись драмой с исключительно светским, земным содержанием. При этом английскому театру приходилось отстаивать своё право на существование как против строгой цензуры государства, органом которого стала реформированная церковь, так и против недоброжелательства благочестивых пуритан, которые, осуждая праздность и развлечения, отвергали вместе с ними и зрелища. Множество памфлетов было направлено против этой «грешной забавы». В 1583 г. придворный поэт сэр Филипп Сидней написал свою знаменитую «Защиту поэзии». Сам Яков I в «Книге о народных увеселениях» защищает игры и пляски от проклятия пуритан. Составившая эпоху не только в английской, но и в мировой культуре национальная драматургия оказалась неизмеримо выше «учёной драмы» на латинском языке по образцам Плавта и Сенеки, а соревнование между придворным театром, одобрявшим преимущественно аллегорические пьесы-маскарады, и театром лондонских окраин увенчалось полным торжеством последнего. Характерной особенностью народного театра было обилие в его постановках исторических пьес о прошлом Англии и драматических произведений на сюжеты из жизни чужеземных народов, с которыми англичане сталкивались на мировой арене. Испанцы -- католические противники и торговые конкуренты англичан, французы -- их недавние враги, нидерландские протестанты, немцы, итальянцы часто встречаются в английских пьесах эпохи Возрождения, образующих поистине целый поэтический мир, не мыслимый в древнегреческом театре, где героем драмы должен был быть преимущественно эллин. В отличие от тех гуманистов, которые строго придерживались культа античности, авторы пьес для народного театра проявляют живое внимание к средневековью -- этой ещё во многом не изжитой эпохе, когда создавалось английское национальное государство. «Король Джон» Д. Бэлля (1495--1563), «Яков IV» и «Векфильдский полевой сторож» Роберта Грина (1560--1592), «Эдуард II» Кристофера Марло (1564--1593) -- пьесы, проникнутые духом оптимизма и национальной гордости, первые опыты подлинно исторической драмы в Англии. Наряду с этим совершенствуются бытовые комедии («Иголка кумушки Гертон» Дж. Стилла, «Ральф Ройстер Дойстер» Н. Юдолла). Возникает трагедия человеческих характеров и страстей; лучшей пьесой этого типа была «Испанская трагедия» Томаса Кида (1558--1594), несмотря на то, что неистовые страсти её героев часто неправдоподобны. Ещё значительнее произведения Марло («Тамерлан Великий», «Доктор Фауст». «Мальтийский еврей»). Герои Марло, жаждущие неограниченной свободы, всегда вступают в титанический поединок с религиозной или сословной моралью средневекового общества, и, хотя они терпят поражение, борьба их является дерзким вызовом всему старому укладу жизни, всем отжившим традициям феодального мира. Взаимная связь исторических хроник, героических драм и бытовых пьес благотворно сказалась на всех драматических жанрах. Исторические события и личный конфликт, высокое и низкое, трагическое и смешное сочетаются на сцене театра, подобно тому как они соединялись в жизни этой противоречивой эпохи.

Вильям Шекспир

Так постепенно сложились условия, сделавшие возможным появление величайшего английского писателя XVI в. Вильяма Шекспира (1564--1616). Биографические сведения о Шекспире необычайно скудны. Известно, что он родился в Стратфорде (на р. Эйвоне) в семье горожанина и учился в «грамматической школе». В 1585 г. Шекспир пришёл в Лондон искать удачи. Он был актёром в труппе лорда-адмирала, затем в труппе лорда-камергера -- актёром и пайщиком. Подновляя пьесы других авторов, Шекспир вскоре начал создавать собственные инсценировки новелл и хроник для театра «Глобус». Деятельность Шекспира-драматурга длилась с 1590 по 1612 г. Шекспир был сыном народа, похожим на тех безымённых мастеров, которые создавали соборы и ратуши в средние века. В его 154 сонетах редко проглядывают детали личной жизни, а в 37 пьесах ни один персонаж не берёт на себя роль непосредственного рупора его мыслей и настроений. Все они говорят так, как должны были говорить в подобных обстоятельствах люди их положения и характера. Точку зрения автора зритель может выяснить только из самого развития пьесы. Все используемые Шекспиром драматургические жанры и приёмы свидетельствуют о его верности традициям английского народного театра и достижениям своих предшественников драматургов: в инсценировке летописи он -- преемник Грина и Марло, в проблемно-героической трагедии -- Кида и Марло, в брызжущей весельем комедии -- Грина, Лоджа и Хейвуда. Шекспир не относится с пренебрежением и к приёмам балаганных интерлюдий с их шутами, нарушающими все правила приличия и вкуса. Он лишь незаметно вносит художественную меру в обычные приёмы английской сцены и наполняет своё произведение глубокими философско-этическими проблемами, наиболее важными для его эпохи. Шекспир сохраняет и такие черты, присущие народной поэзии, как пренебрежение к внешнему правдоподобию, грандиозность художественных образов, сочетание трагики с комизмом. Чтобы затронуть проблемы современности, он обращается к знакомой исторической легенде, к давно известному сюжету новеллы. Он не изобретает фабул, не строит замысловатых интриг, которыми изобилует, например, испанский театр этого времени или более поздняя английская драма. Зритель «Глобуса», как это было и в древнегреческом театре, заранее знает персонажей, ход действия и развязку шекспировских пьес; интерес драматурга направлен к освещению темы, обобщению идей, динамике индивидуализированных и подлинно жизненных характеров. В исторических драмах («Генрих VI», «Ричард III», «Ричард II», «Король Джон», «Генрих IV», «Генрих V») Шекспир стремится запечатлеть не только события прошлого, но и отношение к ним, оценку их со стороны широких масс английского народа. С огромной силой фантазии и удивительной проницательностью, которую нельзя обнаружить у Холла и Голиншеда (их историческими хрониками пользовался Шекспир), он создаёт грандиозную картину развития средневековой Англии, начиная с короля Джона (Иоанна) Безземельного до первого Тюдора -- Генриха VII. Драму Шекспира отличает образное воплощение «исторической атмосферы», глубокий анализ политической борьбы. Влияние народа на ход событий или его отношение к этим событиям всегда выступают в пьесах Шекспира с достаточной ясностью. Правда, Шекспир не жалует мятежную толпу, рвущую ленные грамоты, убивающую знать и грамотеев-чиновников. Он не сомневается в привилегиях дворянства и предпочитает монархию республике. Но, несмотря на свои монархические иллюзии, Шекспир остаётся глубоким реалистом. Если в его драматических произведениях на первом плане представители высших классов, то за ними всегда чувствуется широкий социальный фон, заполненный разнородными элементами, от опустившихся рыцарей до крестьян, от «гордого шекспировского йомена», по выражению Маркса, до мастеровых, слуг и солдат. Дух подобострастия к монархам и аристократии отсутствует у Шекспира. Он не щадит ни титула, ни высокого ранга своих героев. Рисуя подъём национального государства, он сталкивает власть имущих с исторической необходимости, прокладывающей себе дорогу через борьбу интересов, ошибки и преступления отдельных лиц. «Хроники» Шекспира отражают историю английского народа. В плане исторической драмы некоторым дополнением к национальным «Хроникам» является группа пьес из истории древнего Рима («Юлий Цезарь», «Кориолан», «Антоний и Клеопатра»), которые по своему характеру примыкают к трагедиям второго периода творчества Шекспира (1601--1608). Если в «Хрониках» показаны феодальные распри и борьба баронов против королей -- вчерашний день английской истории, то в римских трагедиях раскрывается антагонизм плебеев и аристократии, столкновение республиканских и монархических тенденций, т. е. трактуются живые проблемы XVI в. Улавливая отдалённое сходство между современной ему Англией и древним Римом, Шекспир отнюдь не стремится модернизировать прошлое. Напротив, он сохраняет чёткий контур римской жизни. В характеристике государственных и военных деятелей, патрициев и плебеев Шекспир во многом объективнее самого Плутарха, у которого он черпает свои сюжеты. Даже наличие таких наивных анахронизмов, как башенные часы, пушки, костюмы лондонских подмастерьев в отдельных сценах, ни в какой степени не лишают пьесы Шекспира чисто римского колорита. Вот почему они совсем не похожи на условные драмы с античными сюжетами Бена Джонсона, Чапмена и др. и ещё менее -- на римские трагедии Корнеля, Расина и Вольтера. Поэтический историзм Шекспира был по достоинству оценён и понят только в XVIII--XIX вв. Отбросив средневековую мистическую точку зрения на ход истории, Шекспир не склоняется к преувеличенной оценке личности, столь характерной для исторической литературы эпохи Возрождения Приоритет права и мудрости народа перед умом, волей, судьбой отдельного человека, как бы ни было велико его значение в обществе, составляет основу любой шекспировской драмы. В произведениях великого английского поэта нашёл разностороннее выражение его гуманистический идеал. В ранней трагедии «Ромео и Джульетта», в комедиях «Много шума из ничего», «Сон в летнюю ночь», «Венецианский купец» доминирует чувство уверенности в близкой победе человека над тёмными силами. Позднее, в драмах начала XVII в, резко углубляется атмосфера трагизма -- отражение растущих противоречий общественной действительности. В своих величайших трагедиях («Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Тимон Афинский») Шекспир обнажает глубокую пропасть между надеждами людей Возрождения и действительностью. Разлагающая сила денег, падение нравственного уровня личности под влиянием свободной игры частных интересов -- одна из главных тем Шекспира. Борьбу феодального миропорядка с новым миром денежных отношений он рисует как непримиримый конфликт, где на стороне нового материальные, но далеко не всегда моральные преимущества. Сознавая эту историческую коллизию, Шекспир не ищет компромисса, подобно многим гуманистам и придворным поэтам XVI в. Только в Англии, где наиболее бурно происходил процесс разложения феодальных отношений, могла появиться шекспировская трагедия, построенная на подлинно народной основе. В конце эпохи Возрождения надежды гуманистов подверглись серьезному испытанию. Цивилизация, вышедшая из недр средневекового общества, оказалась чреватой глубокими внутренними конфликтами. Великий сердцевед и психолог Шекспир нашел ключ к душевному миру человека, стоящего на грани двух эпох -- средневековья и капитализма. Он показал, как благороднейшие натуры становятся жертвой грубых, жестоких сил, рожденных противоречивым развитием общества. И все же, с точки зрения Шекспира, это развитие, при всех его враждебных человеку формах, необходимо и оправдано. Истории Лира, Гамлета, Отелло, несмотря на их печальный конец, укрепляют веру в конечное торжество человека.

Английская драма после Шекспира

Из современников и следующих за Шекспиром драматургов на первом месте стоит Бен Джонсон (около 1573--1637). Сторонник подражания античным образцам, он создал «ученую», «правильную» трагедию («Падение Сеяна», «Заговор Катилины»), близкую к гуманистической историографии его времени Гораздо полнее выражен дух народного английского Возрождения в бытовых комедиях Бена Джонсона («Всяк в своем нраве», «Вольпоне», «Варфоломеевская ярмарка»). В этих комедиях имеется морализующая тенденция. Последний этап елизаветинской драматургии представлен именами Джона Флетчера, Джона Тернера, Джона Вебстера и Мессинджера. Сохраняя некоторые прогрессивные черты, эти драматурги являются уже выразителями глубокого внутреннего кризиса культуры Возрождения. Они проявляют чрезмерный интерес к идее роковой обречённости человека, освобождённого от всяких моральных норм. С политической точки зрения поздняя английская драма несёт на себе отпечаток феодальной реакции. Начало упадка драматической поэзии в Англии служит свидетельством перерождения гуманизма и постепенного отрыва театра от запросов народного зрителя.

Философия эпохи Возрождения

возрождение шекспир искусство философия

В конце эпохи Возрождения в Англии, как и в других странах Европы, пробуждается философская мысль. Не случайно одной из первых больших фигур новой философии был англичанин--Френсис Бэкон (1561--1626). Выросший в Англии -- стране наиболее развитой торговли и промышленности. Бэкон стал основоположником материалистической теории научного познания, построенной на наблюдении и эксперименте. В его учении гуманизм и натурфилософия эпохи Возрождения принимают новую форму, обращённую к практике. Цель Бэкона -- достижение regnum hominis («царства человека») на земле, борьба с природой, которую люди сумеют покорить, если они подчинятся её законам, с тем чтобы направить их действие в нужную сторону. Средством для достижения этой цели является безграничное развитие науки, прежде всего физики. Написанная сто лет спустя после «Утопии» Томаса Мора «Новая Атлантида» Бэкона также рисует идеальное царство будущего. Но различие между двумя утопиями очень большое. Мор защищает интересы народа и с недоверием относится к развитию капитализма, который в его эпоху делал свои первые шаги. Бэкон имеет в виду подъём национального богатства и укрепление английской государственности. Он рисует грандиозную перспективу покорения человеком природы, но в его утопическом государстве сохраняются деньги, частная собственность, классовое неравенство. Только обилие техники и почти сказочные условия для развития науки делают жизнь в «Новой Атлантиде» прекрасной. Утопия Бэкона не имеет отношения к социализму. Тем не менее это произведение замечательное. Оно отражает лучшую сторону буржуазной цивилизации -- её способность развивать производительные силы в таких масштабах, которые неизвестны прежним общественным формациям. Бэкон принадлежал к дворянскому роду, возвысившемуся при Тюдорах. Яков I оказывал ему покровительство и сделал его своим лордом-канцлером. В 1621 г. парламент начал борьбу против денежных злоупотреблений двора при раздаче патентов на монополии, и высокие покровители решили пожертвовать канцлером, предложив ему принять всю вину на себя. Бэкон был осуждён, но получил пенсию и возможность жить в своём поместье, занимаясь естественными науками. Он умер, простудившись во время физического эксперимента. В последнем письме к одному из своих друзей, уже тяжело больной, Бэкон с торжеством сообщает своему другу, что опыт удался. Политические взгляды Бэкона изложены в его сочинении «Опыты» (1597 -- 1625 гг.), написанном под влиянием Монтеня. Отдавая дань уважения республике, Бэкон считал монархию неизбежной формой развития национального государства и с полным равнодушием к моральной стороне дела судил о методах поддержания власти. Тем не менее Бэкон не являлся безусловным сторонником абсолютизма. Главная мысль философа состоит в том, что самые жестокие меры не могут избавить государство от потрясений, если народ голоден. Причины мятежей -- прежде всего материальные, хотя поводы к ним могут быть разнообразными. Обнищания народных масс нельзя избежать, если в стране слишком много непроизводительного населения, т. е. дворян, духовенства и чиновников. Устранение причин, грозящих революцией, достигается, по мнению Бэкона, открытием торговых путей, благоприятным торговым балансом, поощрением мануфактур, усовершенствованием земледелия, уменьшением налогов и пошлин. К этим идеям чисто буржуазного характера присоединяются некоторые средневековые иллюзии. Так, например, Бэкон приписывает монархии способность ограничивать отрицательные стороны развивающегося денежного хозяйства. Он требует издания законов, имеющих своей целью сохранение крепкого крестьянства, которое, с его точки зрения, является основой процветания и военного могущества Англии. Начав, таким образом, с верной мысли о зависимости политической жизни от материальных интересов, Бэкон отступает к утопической попытке слить воедино два взаимно исключающих начала -- свободное развитие капиталистических отношений и защиту мелкой крестьянской собственности. Столь же двойственным было отношение Бэкона к дворянству. С одной стороны, он недвусмысленно даёт понять, что дворяне только объедают страну, но с другой стороны, признаёт необходимость дворянства с политической точки зрения, как сословия, способного ограничить абсолютную власть монарха. Купечество также является, с его точки зрения, полезной частью нации, хотя источник его богатства не вполне чистый. В общем, Бэкон стремится найти научную формулу для примирения общественных противоречий времени Ренессанса. Революционная буря 40-х годов XVII в. опрокинула все эти построения. Заслуги великого английского мыслителя лежат прежде всего в области теории познания и философского учения о природе. Бэкон хотел создать энциклопедию научного знания. Осуществить это намерение ему удалось лишь отчасти в сочинениях «О достоинстве и умножении наук» (1605--1623 гг.) и «Новый органон» (1612--1620 гг.). Важнейшей частью учения Бэкона является критика им схоластического метода, опирающегося на авторитет церкви и на логику Аристотеля, оторванную от всякого реального содержания. В отличие от филологов-гуманистов, преклонявшихся перед античностью, Бэкон подчёркивал значение великих открытий своего времени, благодаря которым человечество достигло новых горизонтов и превзошло уровень древности. Чтобы двинуться с ещё большим успехом вперёд, необходимо отбросить привычные предрассудки. Эти предрассудки или суеверия Бэкон разбивает на четыре группы: «призраки рода», заставляющие людей судить обо всём по аналогии с человеком, «призраки пещеры» -- привычка смотреть на окружающий мир со своей узкой точки зрения, «призраки рынка» -- условности, созданные общением с другими людьми, особенно при помощи языка, и, наконец «призраки театра» -- чрезмерное доверие к принятой догме. Вместо пустой игры в силлогизм наука должна опираться на опыт, на данные наших чувств. Бэкон не сомневается в том, что чувственное познание даёт нам верную картину мира, нужно только отказаться от чрезмерного полёта фантазии, которая заставляет наш ум делать необоснованные обобщения. С другой стороны, учёный не должен быть подобен муравью, превращаясь в простого собирателя фактов. И Бэкон предлагает целую систему рациональной обработки данных нашего опыта посредством анализа и осторожного обобщения. Метод, предложенный Бэконом, включает как «восходящее» движение от единичного к всеобщему, так и «нисходящее» -- в обратном направлении, от общих аксиом к частным выводам. Однако автор «Нового органона» не справился с более сложными вопросами научного метода, которые требуют диалектического решения. Перед лицом этих трудностей он колеблется либо в сторону одностороннего эмпиризма, либо в сторону фантастических догадок, типичных для натурфилософии эпохи Возрождения. Эта двойственность проходит через всю систему взглядов великого английского материалиста. Бэкон полагал, что философский материализм сам по себе не в состоянии объяснить единства и внутренней стройности мироздания как целого и нуждается в дополнении в виде «естественного богословия». Эта теологическая непоследовательность подкрепляется у него практическими соображениями. Бэкон смотрит на религию с чисто политической точки зрения. Характерно, что идеальное утопическое государство «Повой Атлантиды», государство учёных, имеет официальную христианскую церковь. Рассматривая религию как орудие политических интересов, в духе Макиавелли, Бэкон сам вынужден подчиниться её требованиям. Он выходит из затруднения при помощи старого способа, известного ещё в средние века, -- теории «двух истин». То, что нелепо в мире науки, может быть понято в свете религиозного откровения. Всякое вмешательство веры недопустимо, пока речь идёт об исследовании природы, но за пределами научного знания следует признать без рассуждений догматы государственной церкви. Эта точка зрения характерна для начала XVII в., когда с обеих сторон, и с протестантской, и с католической, церковь снова перешла в наступление против свободной мысли. Среди таких противоречий оканчивает свой путь история английской культуры эпохи Возрождения. Её последним словом была философия Френсиса Бэкона, возвещавшая начало быстрого развития техники и естествознания.

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Возрождение как эпоха в истории Европы. История появления этого феномена, черты раннего Возрождения. Расцвет ренессанса на территории Нидерландов, Германии и Франции. Искусство Северного Возрождения, наука, философия и литература. Архитектура и музыка.

презентация , добавлен 15.12.2014

Основные черты и этапы культуры эпохи Возрождения. Данте Алигьери и Сандро Боттичелли как крупнейшие представители раннего Ренессанса. Творчество Леонардо да Винчи. Особенности и достижения литературы, архитектуры, скульптуры и искусства Ренессанса.

дипломная работа , добавлен 27.05.2009

Люди эпохи Возрождения отреклись от предшествующей эпохи, представляя себя яркой вспышкой света среди вечной тьмы. Литература эпохи Возрождения, ее представители и произведения. Венецианская школа живописи. Основоположники живописи раннего Возрождения.

реферат , добавлен 22.01.2010

Общая характеристика эпохи Возрождения, ее отличительные черты. Основные периоды и человек эпохи Возрождения. Развитие системы знаний, философия Возрождения. Характеристика шедевров художественной культуры периода высшего расцвета искусства Возрождения.

творческая работа , добавлен 17.05.2010

Возрождение как культурный расцвет Италии XIV-XVI вв. Культура страны, развитие литературы, гуманистическая мысль и представители эпохи Возрождения. Виды и назначение частных и общедоступных итальянских библиотек. Строительство и интерьер читален.

курсовая работа , добавлен 24.11.2010

Исторические рамки и характеристика эпохи Возрождения. Возникновение и распространения культуры Ренессанса по Европе. Влияние развития науки и техники на общественное сознание. Известные представители литературы и описание их творческого наследия.

презентация , добавлен 08.12.2014

Расцвет искусства в эпоху Возрождения (по-французски "ренессанс") связан с повышенной энергией культурной деятельности, с созданием новых стимулов для культурного творчества. Истоки Возрождения. Живопись, скульптура, архитектура эпохи Возрождения.

реферат , добавлен 14.04.2008

Социальное и политическое лицо мира эпохи Возрождения, представители и их роль в духовном развитии общества. Значение искусства, художественный характер эпохи. Особенности развития идей Возрождения в регионах Западной, Центральной и Восточной Европы.

контрольная работа , добавлен 28.01.2010

Гуманизм эпохи Возрождения, наиболее яркие представители этого времени, их творчество, вклад в развитие культуры. Реформация и рождение протестантизма, утверждение религии. Расцвет художественного искусства, его эстетические и художественные принципы.

реферат , добавлен 29.03.2011

История возникновения, характеристика и отличительные черты эпохи Возрождения, периоды ее развития: раннее Возрождение, высокое Возрождение и северное. Влияние Ренессанса на развитие науки, литературы, изобразительного искусства, архитектуры и музыки.