Она была настоящая – вот что признают все, кто когда-либо имел дело с доктором Лизой или даже пересекался с ней случайно. Не всегда «шагающая в ногу», но всегда верная своей позиции и всегда последовательная в продвижении к своей цели. Елизавета Глинка . Доктор Лиза.

Она родилась в семье военного и известной телеведущей с медицинским образованием. В семье было еще двое усыновленных детей. Благополучная семья, множество друзей и знакомых самых разных профессий. Но она выбрала самую неблагодарную .

Доктор Лиза о себе специально для сайт:

«Были люди, оказавшие колоссальное влияние на меня в выборе профессии. Основная моя профессия – это профессия моей мамы. Я всегда, примерно с пяти лет, сколько я себя помню, я всегда хотела делать то, что делаю всю жизнь»

Полное видеоинтервью Доктора Лиз ы:

Чужая боль , чужая жизнь , чужие страдания , чужая безысходность , чужое отчаянье. Этому она посвятила себя. Сразу после школы поступила во Второй московский институт имени Пирогова. «Детский реаниматолог-анестезиолог», было написано в ее дипломе, когда в 1986 году она вместе с мужем, американским адвокатом, происходившим из старинного русского рода, эмигрировала в США, где пять лет спустя получила второе медицинское образование по специальности «паллиативная медицина». Параллельно с учебой в Дармутской медицинской школе, работала в хосписах , которых в то время еще не было в России. Пять лет своей жизни Елизавета Глинка отдала этим учреждениям, приобретя бесценный опыт и утвердившись в правильности выбранного жизненного пути.

Этот опыт оказался остро востребованным в России, куда вскоре вернулась Елизавета с семьей и сразу же стала участвовать в работе Первого Московского хосписа. Затем был переезд на Украину, где доктор Лиза, как уже ее стали называть к тому времени, основала первый хоспис при киевской онкологической больнице. По возвращении в Москву создала благотворительный фонд «Справедливая помощь», который оказывал материальную и врачебную помощь угасающим от рака, а также малообеспеченным больным и потерявшим жилье и работу согражданам. Москвичам, живущим в районе Павелецкого вокзала, прекрасно знакомы эти люди с эмблемой, на которой изображены две тянущиеся друг к другу ладони. Каждую неделю они раздают лекарства и одежду жмущимся к стенам вокзала бездомным, оказывают им материальную и юридическую поддержку. Каждый год сотрудники Фонда отправляют в больницы с улиц не менее 200 человек, учреждают и содержат пункты для обогрева бездомных в холодное время года, помогают вернуться домой тем, кто потерял документы.

Природные катаклизмы, столь нередкие в российских широтах, всегда были центре внимания доктора Лизы и ее соратников. Из раза в раз они организовывали сбор средств и вещей в пользу пострадавших от лесных пожаров, наводнений, землетрясений, схода лавин.

Осенью 2012 года Елизавета Глинка стала членом федерального комитета партии Михаила Прохорова «Гражданская платформа» и была включена в состав Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека .

Начало войны на Донбассе вынужденно заставило Елизавету учиться оказывать помощь в условиях вооруженного конфликта. С первых дней противостояния она и волонтеры фонта «Справедливая помощь» поддерживали людей, оказавшихся в горячих точках, отлаживала сотрудничество с международным Красным Крестом. Елизавета Глинка не разделила позицию многих своих соратников по либеральному лагерю, заявив, что, регулярно бывая на Донбассе, она не видела там русских войск. Не согласилась она и с тезисом об аннексии Крыма .

Доктор Лиза :

«Когда говорят, что Крым пустует – они лукавят. Потому что даже те люди, с которыми я работаю, уже говорят: мы поедем в Крым. И даже с люди с психически больным ребенком уже во второй раз поедут в Крым, раньше они не могли себе этого позволить, а сейчас у них бесплатные путевки. И эта та тема, которую я понимаю. Я не очень понимаю в политике, в геополитике, но здесь я довольна ».

Полное видеоинтервью Доктора Лизы :

Все два года заключения Надежды Савченко Доктор Лиза навещала ее в тюрьме , оказывая моральную поддержку и предлагая признать вину для последующего помилования.

С первого дня участия России в сирийском конфликте доктор Лиза отлаживала и расширяла каналы необходимой медицинской помощи гражданскому населению Сирии. За три дня до трагедии Президент России вручил ей государственную премию за благотворительность. «Завтра я лечу в Донец к, оттуда в Сирию . Мы никогда не уверены, что вернемся оттуда, война — это ад на земле», сказала директор фонда «Справедливая помощь» на церемонии вручения.

… 25 декабря 2016 года над головой доктора Лизы и головами еще 91 человека навсегда сомкнулись воды Черного моря. Она не долетела в Сирию, куда везла партию лекарств и медицинских инструментов для госпиталя. Она улетела в Вечность.

Доктор Лиза. В нашем доме скорбь.

Доктор Лиза :

«Мне бы хотелось, чтобы десять заповедей стали национальной идеей для любого государства. И мир был бы лучше, и люди любили бы друг друга»

Полное видеоинтервью Доктора Лиз ы:

P.S. Имя Елизаветы Глинка теперь будет носить Республиканская детская больница в Грозном. Об этом сегодня сообщил глава Чечни Рамзан Кадыров. Глава Совета по правам человека при Президенте РФ Михаил Федотов допустил причисление Доктора Лизы к лику святых.

Материал подготовлен редакцией проекта ЯтакДУМАЮ
При частичном или полном использовании текстового, видео или аудиоматериала сайта, ссылка на сайт обязательна

Содержимое

Когда 25 декабря 2016 года поступило сообщение о транспортной катастрофе — рухнувшем самолете — никто не допускал мысли, что на борту была “доктор Лиза” — активистка и общественница, врач и невероятно щедрой души человек Елизавета Петровна Глинка. Но экспертиза ДНК подтвердила — Лиза была на борту самолета, потерпевшего крушение в районе Сочи.

Учеба, работа и общественная деятельность

Лиза родилась в российской столице в 1962 году в семье военного Петра Сидорова и врача-диетолога Галины Ивановны Поскрёбышевой, автора книг по правильному употреблению витаминов и кулинарии. Мама также работала на телевидении. Кроме дочери и сына в семье воспитывались осиротевшие двоюродные братья. После школы девушка стала студенткой Второго медицинского института им. Пирогова, выбрав специальность «детский реаниматолог-анестезиолог».

Но переломом в ее судьбе стала встреча с будущим мужем — американским адвокатом русского происхождения Глебом Глинкой. В 1990 году они с мужем эмигрировали в Соединенные Штаты Америки, где Елизавета Петровна начала работать в хосписе. Она увидела, как обреченный на смерть человек, ведет достойную жизнь, чувствуя себя окруженным внимание и не теряя человеческого достоинства.

В Штатах Лиза Глинка продолжила учиться — она закончила медицинский институт в Дартмуте — ее интересовала паллиативная медицина, в которой врачи стремятся повысить качество жизни обреченных пациентов с раком или другими смертельными болезнями. Это направление медицины подразумевает не лечение, а психологическую помощь и обучение жить каждую секунду. В конце 90-х годов Глинки переезжают в Украину — у Глеба в Киеве был контракт на временную работу. Здесь Елизавета Петровна организовала первые паллиативные палаты при онкологических центрах, помогла создать первый хоспис.

Она создала фонд «Справедливая помощь» после того, как в Москве в 2007 году из жизни ушла ее тяжело болевшая мама. Фонд финансировали партии и меценаты России и США. Здесь помощь и психологическую поддержку могли получить не только тяжело больные, но и обездоленные люди, без определенного места проживания. “Доктор Лиза” (именно так ее начали называть) посещала столичные вокзалы, стараясь накормить бомжей и обработать их раны.

К своей деятельности она привлекала известных политиков, популярных актеров, певцов, медийные лица. На какой-то период активно включилась в политическую жизнь России. Имела высокие награды.С разгаром конфликта на Юго-Востоке Украины Лиза Глинка бросилась помогать раненым детям и тяжелобольным людям, оказавшимся на линии огня. Помогала слабослышащим — через благотворительную организацию «Страна глухих», содействовала открытию хосписов во многих российских городах. Ее любили и ненавидели, критиковали и угрожали. А она делала то, что считала нужным.

Трагическая гибель доктора Лизы

В последнюю неделю 2016 года произошла транспортная катастрофа – под Сочи рухнул самолет МВД России. Рейс летел из Москвы в Латакию — сирийский город. Это произошло рядом со взлетной полосой сочинского аэропорта. На борту в этом полете были 92 человека, среди которых артисты ансамбля песни и пляски имени Александрова, журналисты нескольких телеканалов, экипаж и Лиза Глинка, глава фонда «Справедливая помощь».

Эта новость шокировала всех — никто не хотел верить в гибель такого количества людей и представителя благотворительного движения России “доктора Лизы”. Причины авиакатастрофы так и не были названы — то ли ошибка пилотов, то ли диспетчеров, то ли перегруз борта. Звучала даже версия об умышленном теракте. Елизавета Петровна сопровождала в Сирию партию лекарств для университетского госпиталя Тишрин и это была не первая ее поездка в горячую точку мира. Она уже привозила сюда медикаменты и одежду, воду и еду. Была опознана после ДНК-экспертизы, которую провели уже в январе 2017 года. 16 января 2017 года прошло прощание на территории Новодевичьего монастыря, в Успенском храме. Здесь и покоится прах той, которая не имела даже представления о покое при жизни.

Но Елизавета Глинка, причина смерти которой стала авиатрагедия, продолжает жить в сердцах миллионов людей.

Личная жизнь

С мужем Глебом Глинкой, сыном русского поэта и литературного критика, который эмигрировал из России на второй волне, внуком журналиста Александра Сергеевича Глинки, Лиза познакомилась еще в студенческие годы, на выставке экспрессионистов. Молодой человек сразу обратил внимание на миниатюрную девушку. А ей понадобилось время, чтобы понять — влюбилась! Глеб был старше Лизы на 14 лет, но это не остановило влюбленных и они вскорости поженились.

Им пришлось много испытать и проверить прочность семейного тыла — муж всегда был ее опорой и стеной, соратником и однодумцем. А она постоянно сопровождала его в командировках и родила ему двоих сыновей — Константина и Алексея. А еще у них был приемный сын Илья. Сейчас старшие мальчики живут в США, младший — в Саратове.

О той поездке в Сирию почти никто не знал…Тем неожиданнее и трагичнее была новость об авиакатастрофе…Казалось Елизавета Глинка и смерть — несовместимые явления. Она была великим жизнелюбом и умудрялась щедро дарить это чувство окружающим. Для многих масштаб ее общественной деятельности стал понятен только после гибели “доктора Лизы”. 16 января 2017 года в ее честь назвали военный детский санаторий в Евпатории и Республиканскую детскую клиническую больницу в Грозном, хоспис в Екатеринбурге.

Глава Совета по правам человека Михаил Федотов подтвердил, что на разбившемся утром 25 декабря в Черном море Ту-154 находилась известный благотворитель Елизавета Глинка, исполнительный директор Международной общественной организации «Справедливая помощь». Она летела на авиабазу в Сирию, чтобы отвезти медикаменты в университетский госпиталь в Латакии. Для многих россиян Елизавета Глинка - Доктор Лиза - стала олицетворением добра, сострадания и милосердия.

«Разум отказывается понимать, что ее больше нет с нами. Сердце отказывается в это верить, - написал Федотов на сайте СПЧ. - Мы до последнего надеялись на чудо. А она сама была чудом, небесным посланием о добродетели».

В России Елизавета Петровна Глинка известна как Доктор Лиза. В начале декабря президент Владимир Путин наградил ее Государственной премией за выдающиеся достижения в области благотворительной и правозащитной деятельности.

«Самое главное право - это право на жизнь, - сказала в ответном слове президенту Глинка. - В это непростое время оно безжалостно попирается. Мне очень трудно видеть убитых и раненых детей Донбасса, больных и убитых детей Сирии.

Невозможно осознавать разделение общества, в котором люди перестали слышать друг друга, а нам [правозащитникам] бросают однобокие фразы: "сами виноваты" или "готовьтесь быть убитыми, потому что вы не там, где надо". Мы, правозащитники, вне политики, так же и те люди, кого мы защищаем. Мы на стороне мира, диалога и сотрудничества со всеми людьми».

На той же церемонии она рассказала, что в ближайшее время намерена отправиться с гуманитарной миссией в Донбасс. А затем - в Сирию.

«Мы никогда не уверены в том, что вернемся назад живыми, потому что война - это ад на земле, и я знаю, о чем я говорю, - завершила она свое выступление. - Но мы уверены в том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия».

Елизавета Глинка родилась 20 февраля 1962 года в Москве. В 1986 году закончила Второй Медицинский институт имени Пирогова по специальности «реаниматолог-анестезиолог». В том же году она эмигрировала в США вместе с мужем - американским адвокатом с русскими корнями Глебом Глинкой, потомком известного рода, к которому принадлежал композитор Михаил Глинка.

В Америке Елизавета Глинка начала работать в хосписе и, по ее собственным словам, была потрясена человеческим отношением к безнадежным больным в этих учреждениях. В 1991 году Глинка окончила в США Дартмутскую медицинскую школу (Dartmouth Medical School) по специальности «паллиативная медицина». Тогда же она переехала в Киев, где ее муж работал по контракту. В онкологическом центре Киева она организовала патронажную службу паллиативной помощи и первые хосписные палаты. После того как срок контракта у мужа истек, семья вернулась в Америку. Однако Елизавета Глинка продолжала курировать киевский хоспис.

В 2007 году, когда тяжело заболела мать Елизаветы, она перебралась в Москву, где основала благотворительный фонд «Справедливая помощь» и стала его исполнительным директором. Изначально предполагалось, что фонд будет оказывать паллиативную помощь неонкологическим больным, для которых в России не существовало хосписов. Но круг интересов расширился. В число подопечных фонда вошли малообеспеченные больные, в том числе без определенного места жительства. Волонтеры фонда выезжали на вокзалы и раздавали бездомным еду, одежду и лекарства.

В августе 2010 года фонд «Справедливая помощь» организовал сбор помощи пострадавшим от лесных пожаров, охвативших многие регионы России. Как отмечали СМИ, именно эта благотворительная кампания принесла Елизавете Глинке всероссийскую известность. В 2012 году она участвовала в помощи пострадавшим от наводнения в Крымске.

С началом событий на востоке Украины фонд «Справедливая помощь» поддерживает людей, живущих на территориях ДНР и ЛНР. Доктор Лиза организовывала сборы гуманитарной помощи для жителей Донбасса, а также вывозила тяжелобольных детей из охваченного войной региона на лечение в Россию. С 2015 года Елизавета Глинка неоднократно посещала Сирию: доставляла лекарства и организовывала медицинскую помощь гражданскому населению страны.

Ольга Кормухина , певица: «Душа скорбит безмерно... Почти всех знаю лично... А Лиза... Мой дорогой, незабвенный друг! Мой пример, мое солнышко... Такая маленькая и такая Великая женщина!!! Разум отказывается верить... В голове до сих пор наш недавний разговор, планы... И эти глаза! Огромные! Строгие и любящие! Прости! Теперь не только мне... тысячам людей будет очень трудно без тебя...

Екатерина Чистякова , директор благотворительного фонда «Подари жизнь»: Ужасно и тяжело, что таких энергичных и светлых людей у нас забирают. После этого остается такая большая брешь... И такое количество покинутых, обездоленных, которым она дарила заботу, участие и надежду.

Она умела достучаться даже до людей далеких от благотворительности. Не знаю, кто сможет ее заменить. Это потеря не только для тех, кто нуждается в помощи, но и большая человеческая потеря для всех нас, для общества. Погас маяк, на который многие ориентировались.

Александр Захарченко , глава самопровозглашенной Донецкой народной республики: Народ Донбасса никогда не забудет того, что она сделала для наших детей, а значит - для всей республики.

Нюта Федермессер , учредитель фонда помощи хосписам «Вера», дочь Веры Миллионщиковой: Мы с мамой как-то пытались сформулировать, в чем их кровное единство с Лизой, кроме хосписов, но в результате сформулировали, в чем их различие. Мама сказала, что если как-то утром она проснется и выяснит, что от рака больше никто не умирает, то она радостно уйдет на пенсию, а вот если Лиза утром проснется и поймет, что горя в мире больше нет - то она просто не будет знать, как жить дальше...

У мамы в кабинете всегда стояла, стоит, Лизина фотография. Лиза около танка. В Косово. Неукротимая, неумолимая, непреклонная, сложная, бесстрашная, всегда там, где страшнее всего, где больше всего нужна помощь: в бывшей Югославии, в Донецке, в Сирии, с бездомными у вокзала, с умирающими в хосписе...

Пока тело не найдено, нельзя быть уверенными в том, что Лизы нет. Она пропала без вести. Ждем.

***

Кто-то находит в постах Доктора Лизы трагические «пророчества». Последнее сообщение Елизаветы Глинки было опубликовано в

Елизавета Петровна Глинка – врач, специалист в области паллиативной медицины, создатель и руководитель первого бесплатного украинского хосписа, открытого 5 сентября 2001 года в Киеве. Там стационарно пребывают около 15 пациентов, кроме того, программа “Уход за больными дома” охватывает еще более 100 человек. Помимо Украины, Елизавета Глинка курирует хосписную работу в Москве и Сербии.

На всех фотографиях рядом с больными у нее живая улыбка и сияющие глаза. Как может человек пропустить через свое сердце сотни людей, похоронить их – и не ожесточиться, не покрыться корой равнодушия, не заразиться профессиональным цинизмом медиков? А ведь на ее плечах вот уже пять лет огромное дело – бесплатный хоспис (“за нельзя брать деньги!”).

У доктора Лизы, ее сотрудников и волонтеров, девиз: хоспис – место для жизни. И жизни полноценной, хорошего качества. Даже если счет идет на часы. Здесь хорошие условия, вкусная еда, качественные медикаменты. “Все, кто у нас побывал, говорят: как у вас хорошо! Как дома! Здесь хочется жить!”

Читатели нашего сайта давно знакомы с ее удивительными рассказами – короткими зарисовками из жизни хосписа. Казалось бы – несколько строк простого текста, а почему-то поменялось все миропонимание, все стало другим…

Сейчас помощь очень нужна самой Елизавете Петровне. В течение нескольких месяцев доктор Лиза живет в Москве: здесь в больнице тяжело болеет ее мать, Галина Ивановна, в течение нескольких месяцев находится в отделение нейрореанимации Бурденко. У нее кома 4-й степени. При малейшем движении (переворачивании на спину, например) у нее повышается давление до критического, что при ее диагнозе может означать наивысший риск смерти.

Но у доктора Лизы не получилось перестать быть доктором на эти несколько месяцев: в больнице она помогает и многим другим людям: рекомендациями по поиску средств на лечение, а главное – советами и информированием о том, какое лечение по закону должно оказываться бесплатно. Руководство клиники попросило Елизавету Петровну в течение недели подыскать другую клинику для матери, несмотря на то, что пребывание Галины Ивановны в госпитале полностью оплачиватся. Однако в теперешнем ее состоянии перевоз невозможен, он будет означать летальный исход.

Вот отрывок из письма Елизаветы Петровны директору больницы: “Мама наблюдается в отделении лечащим врачом, который хорошо знает особенности течения ее заболевания с момента повторной операции. Уход осуществляется высококвалифицированными сестрами на платной основе, сестры идеально выполняют все, что касается выполнения назначений.

Это продлит ее жизнь. Не надолго, так как я осведомлена о поражениях и последствиях ее заболевания. На мой взгляд, транспортировка такой больной в новое лечебное учреждение может существенно ухудшить и без того сложную ситуацию. Помимо медицинского аспекта, есть момент этический. Мама хотела быть похороненной в России в Москве.

Лично, как коллега коллегу и по – человечески, я прошу Вас войти в мою ситуацию, оставив мою мать в той больнице, в которой ее прооперировали и ведут знающие врачи – те, кому я доверяю.”

Дорогие читатели, просим ваших сугубых молитв о благополучном разрешении сложившейся ситуации!

Расшифровка передачи “Гость « Фомы »”, прозвучавшей недавно в эфире радио “ Радонеж “, подготовленая сайтом “Милосердие “.

– Здравствуйте, дорогие друзья. Сегодня у нас с вами удивительный гость. Эту хрупкую замечательную женщину зовут Елизавета Глинка. Она – врач паллиативной медицины. Здравствуйте, Елизавета!

– Здравствуйте!

– Мы узнали о вас из «Живого журнала», там вас зовут «Доктор Лиза». Почему?

– Потому что у меня никогда не было информационной площадки, и один бывший пациент и мой близкий друг сказал о том, чтобы я завела себе живой журнал. А поскольку для меня было немножко сложно открыть его, было мало времени, то собственно, я этот журнал получила в подарок. И «Доктор Лиза» – это так называемый ник, которым мой приятель меня наградил. И с тех пор полтора года у меня этот журнал – и теперь меня все зовут «Доктор Лиза».

– А почему вы вдруг решили связать свою жизнь с медициной?

– Потому что я хотела быть врачом столько, сколько себя помню. Даже когда я была маленькой девочкой, я всегда знала – не то, что хотела, а всегда знала, что буду доктором.

– Тем не менее все же в медицине есть разные направления. И то, которым занимаетесь вы – пожалуй, одно из самых сложных, если не сказать самое сложное, потому что работа в хосписе, работа с больными, у которых, возможно, нет шансов на дальнейшую жизнь – это одна из самых тяжелых, наверное, работ?

– Вы знаете, мне всегда очень трудно отвечать на такой вопрос, потому что когда ты работаешь на своем месте, то твоя работа не кажется тебе самой тяжелой. Я свою работу очень люблю, и мне, например, кажется: наиболее тяжелая работа – кардиохирургом или психиатром. Или, если не касаться медицины – у продавцов, которые имеют дело с большим количеством людей с разными характерами.

– А почему вы решили именно этим заниматься? Вот в медицине много разных профилей – а вы пришли в онкологию…

– Сначала я пришла в реаниматологию и аутофизиологию, а потом так сложилась жизнь, что мне пришлось переехать из России в другую страну, где меня мой муж привел ознакомиться с хосписом – и я посмотрела, как это выглядит за рубежом. И, собственно, то, что я увидела, полностью изменило мою жизнь. И я поставила своей целью, чтобы в моей стране были такие же отделения, в которых люди могут умирать бесплатно и достойно, мне очень захотелось, чтобы хосписы стали доступны всем слоям населения. Больница, которую я сделала, находится в Киеве, в Украине – а в Москве я сотрудничаю с Первым Московским хосписом, который был построен четырнадцать лет назад – и вот мы уже четырнадцать лет тесно дружим с его основателем, главным врачом Верой Миллионщиковой, достаточно известной здесь, в медицинских кругах.

Первый хоспис в России был построен в городе Санкт-Петербурге, в поселке Лахта Ленинградской области четырьмя годами раньше первого московского. То есть я знала о том, что зачатки хосписного движения в России уже существуют, то есть уже движение начиналось. И сказать, что я начинала с нуля – это не так. Наработки были – но вот например, когда мы познакомились с сотрудниками Первого Московского хосписа, была выездная служба и только организовывался стационар.

А четыре года спустя моя жизнь так сложилась, что я вынуждена была уехать в Украину, где мой муж получил работу по контракту с иностранной фирмой на два года – и таким образом я оказалась в Киеве. Вот тут я обнаружила, что, наверное, мою добровольческую деятельность и помощь Первого Московского хосписа придется расширить в том плане, что в Украине не было вообще никакого места, куда клали обреченных умирающих онкологических больных. То есть этих больных выписывали умирать домой, а если очень повезет – оставляли в многоместных палатах и госпиталях в очень плохих условиях. И не забывайте, что это было шесть лет назад, то есть экономическое положение было просто ужасное после распада Советского Союза – и эти больные находились буквально в ужасающих положениях.

– В силу профессии и в силу особенностей тех людей, которые являются вашими больными, вашими пациентами и просто людьми, которым вы помогаете, вы ежедневно сталкиваетесь со смертью. В принципе, такие вопросы жизни и смерти, когда человек впервые с ними сталкивается, как правило, кардинально меняют взгляд на жизнь. Таких примеров можно множество привести – и из жизни, и из литературы, и из кино и т. д. Что чувствует человек, который с такими проблемами сталкивается ежедневно?

– Трудный вопрос. Ну, понимаете, с одной стороны, это – моя работа, которую я хочу выполнять хорошо. А чувствую я, наверное, то же самое, что чувствует любой человек, потому что, безусловно, мне очень жалко больных, которые уходят из жизни, еще больше мне жалко больных, которые уходят из жизни в условиях нищеты. Очень больно смотреть на тех больных, у которых выражен так называемый болевой синдром – то есть те симптомы, которые, к сожалению, иногда сопровождают процесс умирания от онкологического заболевания. Но с другой стороны мне нельзя забывать о том, что я – профессионал, о том, что это – моя работа, и я стараюсь, выходя за пределы хосписа, не выносить эти переживания, не приносить их, например, в мою семью и не привносить это в компании людей, с которыми общаюсь, понимаете?

Потому что и так в силу обстоятельств, в которых я работаю, многие, если я называю место своей работы, и говорю, чем занимаюсь, ожидают увидеть какой-то виноватый взгляд, унижение какое-то в разговоре – понимаете? Я хочу сказать, что те, которые работают с умирающими – они такие же обычные люди, как и мы, и хочу добавить, что умирающие люди – они тоже такие же, как мы, об этом много говорят и много пишут. Но мне кажется, что никто не может услышать и понять, что разница между тем человеком, который умрет скоро, и мною и вами, например, в том, что там индивидуум знает, что ему осталось жить очень немного – а мы с вами просто не знаем, когда и в какую минуту это произойдет. И это – единственная разница, понимаете?

Ну, а вопрос того, что это происходит часто на наших глазах – уже специфика профессии, наверное, я просто привыкла. Но это не значит, что мой персонал – например, в хосписе – не плачет и не переживает. И вообще на Украине очень эмоциональные люди – намного более эмоциональнее, чем люди в Москве, хотя я москвичка по рождению да и по характеру. Но я вижу, что, конечно, персонал и переживает, и плачет – но с опытом нарабатывается какая-то такая… не то, что они становятся более холодными, а просто мы понимаем… Кто-то понимает, что знает о жизни что-то другое, кто-то просто понимает, что надо просто взять себя в руки для того, чтобы помочь следующему больному. Так и справляемся.

– А много таких, которые считают, что за этой жизнью есть что-то другое?
– Я думаю, что из десяти больных семь будут надеяться на что-то еще за гранью , и, наверное, трое больных, которые говорят – я не знаю, считают ли они так на самом деле, но мне они говорят, что там ничего не будет. Два будут сильно сомневаться, а один будет точно уверен, что там ничего нет, и эта земная жизнь закончится – и там уже все, там – пусто.

– А вы как-то пытаетесь с людьми на эти темы говорить?
– Только если этого хочет сам больной. Поскольку хоспис – все-таки светское учреждение, то я должна, обязана уважать интересы больного. И если это православный христианин, и он хочет поговорить об этом – я приведу ему священника, если католик – соответственно, он получит ксендза, если иудей – то мы приведем ему раввина. Я не священник, понимаете, поэтому – да, я выслушаю и могу ему сказать, во что я верю и во что не верю.

А есть больные, с которыми я не афиширую свое православие и просто снивелирую разговор, потому что некоторые больные не принимают веру православную – такая у них точка зрения. В Украине сейчас пошла полоса больных, которые вступили в секту «Свидетелей Иеговы». И их реально обирают: совсем недавно погибла женщина – я о ней писала, Таня – которая перед поступлением в хоспис, куда ее эти «братья» и «сестры» привезли… Первый вопрос, который они задали, когда вошли: «Где нам можно подписать доверенность на пенсию, кто нам это сделает?». Я говорю: «Кто это – «брат»? Какой?» «Во Христе!». То есть Таня была одинокой женщиной, которая двадцать лет была в ссылке в Магадане. И когда она вернулась в Киев, они увидели эту несчастную, больную, одинокую женщину и «вступили» ее в секту… А вы знаете, что такие больные – они слабенькие, очень подвластные какому-то влиянию…

И второй наш разговор был о том, что они оформили завещание, по которому Таня отдала им всю недвижимость. И поскольку это было желание этой больной… Внутри я понимаю, что это не очень красиво по отношению к этой женщине, несправедливо, но ее желание… Она очень ждала – они приходили один раз в день, на пять минут, говоря о том, что любят ее, и она говорила: «Елизавета Петровна, ко мне пришли мои братья и сестры, посмотрите, как они меня любят – они и наш Бог Иегова!..». Вот. А я не могла ей сказать, что «у тебя неправильная религия», потому что у нее вообще никого не было. И вот то, за что она зацепилась за две недели до смерти – я не имею права отрывать эту последнюю ее привязанность в жизни, поэтому иногда я просто на эту тему не говорю.

– Вы упомянули о том, что вы об этой женщине, о Тане, писали. Вы же уже говорили – вы как раз известны как замечательный автор прозаических произведений, коротеньких рассказов – и за каждым из них стоит судьба человека. Есть такое мнение, что писатель – это не тот, кто может писать, а тот, кто не может не писать. Почему пишете вы?

– Я абсолютно не согласна с тем, чтобы меня называли писателем, потому что писатель, наверное – это тот, кто получил специальное образование или более начитан, чем я. Действительно, вот я не хочу рисоваться. Вообще первый рассказ… ну, даже не рассказ – это действительно мой дневник. Для меня – было полной неожиданностью, когда я его опубликовала – у меня было там двадцать друзей, с которыми мы обменивались: куда я еду, какие пеленки покупаю, еще чего-то – то есть чисто хосписные друзья, которые знали немножко, что в моей жизни происходит…

А потом я встретила одну семью, семья была иудеев – у меня в хосписе – и они настолько отличались от нашего православного образа жизни, что я начала свое коротенькое наблюдение – и поделилась коротенькой историей этой семьи. И на следующий день, открыв почту, я была вообще потрясена шквалом откликов – это была полная неожиданность! Но, поскольку чисто физически я не успеваю писать большие дневники, и даже честно скажу – мне не очень интересно мнение тех, кто меня читает, мне интересно, чтобы они сами… Я хочу, чтобы они услышали, потому что, как правило, у меня нет счастливых историй со счастливыми концами – то есть я пишу судьбы, которые меня так или иначе задели.

– А были какие-то отклики, которые вам особенно запомнились?
– Что меня удивило – это количество людей, которые каждый день переживают вот эту боль от потерь онкологических больных – это самое большое количество откликов было. Опять же – через публикацию этих рассказов я получила, наверное, порядка сорока трех ответов от больных, которые обратились за помощью. То есть это сейчас явилось такой площадкой – например, сейчас мы буквально виртуально консультируем женщину из Краснодарского края… Из Ухты, из регионов России, из Одессы – там, где недоступны хосписы – но вот они прочли, что есть такое место, где этим больным можно как-то помочь – и вот они пишут…

Меня потрясло отсутствие, информационный вакуум, который касается процесса умирания больных – о том, что можно облегчить симптомы, о том, что есть препараты, которые их так или иначе облегчают… Что меня удивило из откликов – многие были уверены, что услуги такого хосписа – на уровне услуг, которые даются в Первом Московском хосписе – платные. И их очень трудно разубедить… И, наверное, это мое любимое кредо, что хосписы должны быть бесплатны и доступны абсолютно всем слоям населения. Мне все равно, какой у меня больной – депутат, бизнесмен, бомж или условно досрочно освободившийся человек. И критерии отбора при поступлении в хоспис и в России, и в Украине – помимо тех, которые от меня требует Горздрав– это смертельные заболевания с прогнозом жизни от полугода и меньше.

– Скажите, пожалуйста, у своих больных вы чему-то учитесь?

– Да. Вообще-то это – школа жизни. Я учусь у них не каждый день, а каждую минуту. Практически у каждого больного можно научиться терпению. Они все разные, но есть те, которые так терпеливо и так достойно переносят то, что с ними случилось в жизни, что я иногда очень удивляюсь. Учусь мудрости… Мне кажется, Шекспир написал – не ручаюсь вам за дословность цитаты, но приблизительно такие слова: «умирающие потрясают своей гармонией, потому что в них есть мудрость жизни». И это действительно так, буквально… Вы знаете, у них мало сил еще говорить, поэтому они, видимо, продумывают какие-то фразы и иногда говорят вещи, которые, вот сколько лет я работаю, меня настолько глубоко потрясают, что да – действительно я у них учусь.

А через некоторых больных я иногда учусь, что не надо делать, потому что как живешь, – так и умираешь, и действительно, не все больные – ангелы. Почему-то многие, читая мой живой журнал, говорят: «Где ты берешь таких потрясающих людей?» Понимаете? Нет, они не потрясающие – то есть я говорю о том, что и запросы есть капризные – ну, и холодные, расчетливые люди. И когда я посмотрела, как происходит их уход из жизни, и как семья разрушается – или наоборот, как семья реагирует, я для себя лично, наверное, делаю вывод, чего я, наверное, Бог даст, никогда не сделаю в своей жизни. Поэтому учимся и хорошему, учимся на ошибках, потому что это все происходит на глазах.

У меня сейчас в настоящий момент умирает удивительный священник – первый священник православный, который умирает у меня в палате, сегодня ему шестьдесят лет исполнилось, ему звонили… И я вам скажу: провелась нить за пятнадцать дней, я по пять раз проходила в палату, чтобы пообщаться. И вот от него я научилась, наверное, большему, чем у всех моих больных… А в больницу ко мне недавно журналисты ходили, подсчитали – через мои руки прошло 2356 больных – и от одного я получила то, что за четырнадцать лет работы не получила от остальных… Вот я спросила – батюшка – а что такое смирение? А он священствует тридцать три года – представляете? И потомственный – его отец был священник, и его сын сейчас священник. Он удивительный, потрясающий человек. И он говорит: самое большое смирение – это не обижать тех, кто слабее тебя.
Я ему говорю, что это самое трудное в жизни – не обидеть тех, кто слабее тебя, не накричать… И вот этих мелочей мы не замечаем. То есть это не мог быть какой-то диалог, а просто он такие вещи говорит, про которые думаешь: вот как я этого не понимала, и как я этого не знала? Вот такой вот у нас батюшка…

– Низкий вам поклон на то, что вы делаете и спасибо большое за то, что нашли время для этого разговора!
– Спаси Бог…

Весьма неожиданный поворот получила информация о гражданстве одной из жертв трагедии под Сочи - Елизавете Глинка.

Возглавляемый ею благотворительный фонд перешел под руководство неоднозначно воспринимаемой медийной фигуры .

7 вопросов к "доктору Лизе"

"В разы больше, чем стрельба, устроенная Михаилом Пореченковым на Донбассе, меня возмущает история с Елизаветой Глинкой также известной как "ДокторЛиза", которая с самого начала конфликта на востоке Украины занимается там очень невнятными и вызывающими вопросы вещами. А именно переправляет детей из зоны боевых действий в Россию. И этот человек, "ДокторЛиза", на мой взгляд, гораздо опаснее и подлее, чем недалекий актер, решивший показать всему миру, что он мачо. В конце концов, деятельность Пореченкова началась с этого единственного эпизода стрельбы, им же, я уверена, и закончится. Тем более, что Арсен Аваков уже сказал, что по факту стрельбы будет заведено уголовное дело, а сам Пореченков будет подан в розыск в Интерпол. И все. Будет Миша курить бамбук, сидя в Москве, а отдыхать станет в Сочи.

Совсем другое дело - "ДокторЛиза". Эта "меценатка" и "благотворительница" с самого начала конфликта на Востоке Украины вывозит украинских детей в Россию. При этом совершенно не считаясь с тем, что помощь эти дети могут получить на своей родине, в Украине. Каким-то непостижимым образом она умудряется получать помощь и поддержку от террористов, которые открывают для нее коридоры для вывоза детей. Почему-то именно в Россию. Эта женщина пиарится на каждом вывезенном ребенке, раздает интервью, дискредитирующие украинскую власть и украинскую армию.

При этом она отрицает очевидное - присутствие российских военных в зоне конфликта. Она заняла очень опасную позицию. "Вся в белом" и "над схваткой". Правозащитница, "спасающая детей". А буквально на днях она стала одним из заявителей марша пропутинских сил (организаторы ОНФ и "Единая Россия"). Одним из лозунгов этого марша будет "Россия от Крыма до Камчатки". То есть, по сути она поддерживает силы, развязавшие войну с Украиной, и одновременно пиарится на "спасении детей", которых, конечно, надо спасать, но от Путина и его обслуги. От тех, кто в первую очередь виновен в этой войне. Тем не менее, я не слышала, чтобы у властей Украины были вопросы к этому "доктору".

Но вопросы задать надо. И вот какие. Каким образом Елизавета Глинка попадает на территорию Украины? Легально или нет? Есть ли у нее разрешение на вывоз детей из Украины от законных опекунов этих детей? Почему она не настаивает на том, чтобы дети оставались в Украине? Почему, переправив детей в Россию, она не пытается вернуть их на родину? Предположим, что отправить их сразу в Харьков или Одессу она не может, но что мешает сделать это, когда дети уже в безопасности? Планирует ли она вообще возвращать детей в Украину и в какие сроки это будет сделано? Это необходимо, поскольку "ДокторЛиза" достаточно известна в том числе и на Западе, чтобы своими интервью навредить Украине.
Украинцы, вы напишите по этому поводу вашим новым депутатам, кто там поприличнее, пусть надавят на исполнительную власть. Эти вопросы должны быть заданы на ОФИЦИАЛЬНОМ УРОВНЕ. Посмотрим, сможет ли она ответить.
А этот абзац специально для защитников "доктора". В случае с Елизаветой Глинкой мы наблюдаем на самом деле классическую дилемму, когда надо либо крестик снять, либо трусы надеть. Нельзя войти в оппозиционную структуру типа Лиги Избирателей, почуяв ветер перемен в 2011-м году, и одновременно с этим сидеть в СПЧ. Нельзя притворяться либералом и при этом просить Путина дать награду Володину, который только и занят укреплением фашистского режима в России. Нельзя спасать детей от войны (пусть даже десятки детей) и одновременно поддерживать тех, кто эту войну развязал, на чьей совести сотни и тысячи жертв. Либо крестик, либо трусы. По другому, к счастью, не бывает.

В качестве постскриптума хочу процитировать неплохой текст о вреде малых дел. За ссылку спасибо Irina Worthey

"Когда Чулпан Хаматова призывала голосовать за Путина в 2012 году, войны на Украине ещё не было. Ещё были живы сотни детей и не погибли пассажиры малайзийского Боинга. Один бог знает, сколько ещё детей умрёт потому, что Доктор Лиза вошла в оргкомитет митинга за войну. Но это зло в тысячу раз перевесит всё хорошее, что она когда-либо сделала.
Нет благотворительности и нет правозащитников. Есть только мы и они. Всё остальное сладкое лицемерие, где за одного спасённого на виду ребёнка поощряют тысячу сломанных жизней за спиной. Если вам кажется, якобы ваша хата с краю"

Если у операторов инфоканалов есть что сказать по этому поводу - будем внимательны и благодарны.