Антоновские яблоки бунин краткое. Антоновские яблоки
Ранняя погожая осень. Прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтание дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу. Всюду сильно пахнет яблоками, тут - особенно. Около шалаша вырыта земляная печка. В полдень в ней варится великолепный кулеш с салом, вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. В праздничные дни здесь - целая ярмарка. Толпятся бойкие девки-однодворки, приходят «барские», суетится молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова, тут и босые мальчишки в белых замашных рубашках и коротеньких порточках, они идут по двое, по трое, опасливо косясь на овчарку, привязанную к яблоне. Покупателей много, торговля идет бойко и чахоточный мещанин - весел.
Иван Бунин писал стихи, романы и литературные эссе, но в короткой выдумке он был самым успешным. Его рассказы используют широкий круг тем, но он снова и снова возвращается к трем темам: жизнь помещичьей шляхты и крестьянства, любви и смерти. Есть много других тем и подтемов, но упомянутые выше являются основными особенностями профиля Бунина как писателя.
В своих ранних рассказах и романах Бунин проявил большой интерес к судьбе землевладельцев и крестьянства и их роли в обществе. Его первый роман «Деревня» изображает анархию, убожество и пьянство в русских деревнях и мрачные перспективы на будущее. Это самые мрачные работы Бунина. Он продолжил в том же духе в своей новелле «Сухая долина». Несмотря на то, что он подзагонил это «Поэма», он вполне натуралистичен по тону. С его скудным сюжетом эта история скорее является хроникой распада, моральной деградации, духовной пустоты и даже физического вырождения дворянства и крестьянства, вызванных иррациональными силами и в равной степени обреченными.
К ночи становится холодно и росисто. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идешь домой. Темнеет. И вот еще запах: в саду костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых веток. В темноте, в глубине сада - сказочная картина: в уголке сада багровое пламя, окруженное мраком, вокруг двигаются черные силуэты, гигантские тени от них ходят по яблоням.
Эта история также представляет собой тщетную попытку автора вернуть себе славу древних времен времен русской сельской жизни. В этом смысле «Сухая долина» является заявлением о социальной философии Бунина и откровением его размышлений о состоянии дворянства и крестьянства. Его художественная проницательность, особенно словесное мастерство, поднимает историю выше уровня социального тракта, однако, на примере символизма крестьянских дноуглубительных прудов на дне реки, которая высохла.
Сухая долина - не единственная работа, связанная с распадом русской сельской жизни. Такие истории, как «Ночной разговор», «Эрмиль», «Игнат» и «Весенний вечер», показывают сходные черты. Серия «картин настроения», «Антоновские яблоки», больше, чем любая другая история, вызывает ностальгическую атмосферу мира Бунина.
Поздней ночью, когда погаснут огни, шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша.
Это вы, барчук? - тихо окликнет кто-то из темноты.
Долго прислушиваемся и различаем дрожь в земле. Дрожь переходит в шум, растет, и вот, как будто уже за самым садом, ускоренно выбивают шумный такт колеса: громыхая и стуча, несется поезд… ближе, ближе, все громче и сердитее… И вдруг начинает стихать, глохнуть, точно уходя в землю…
Конечно, не все истории рисуют такие мрачные картины русской жизни. Истории, такие как «Сверчок» и «Веселый двор» показывают, что крестьяне способны к бескорыстной любви и обладают духовными ценностями, которые могут помочь им возродиться. Тем не менее, преобладающий эффект в ранних рассказах Бунина - мрачность и отчаяние.
Измененное настроение этих историй, вызванное обильной жизнью и экзотическими настройками, не могло полностью подавить пессимистическое мировоззрение Бунина, но оно сублимировало его в художественное совершенство. Истории с азиатскими настройками также проявляют интерес к буддийскому принципу, который страдает от желания, и этот мир приходит только тогда, когда желание прекращается.
А черное небо чертят огнистыми полосками падающие звезды. Долго глядишь в его темно-синюю глубину, переполненную созвездьями, пока не поплывет земля под ногами. Тогда встрепенешься и, пряча руки в рукава, быстро побежишь по аллее к дому… Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!
II
На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лило-ватым туманом, сквозь который ярко блестит утреннее солнце* и не утерпишь - велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд - и на охоту. Осень - пора престольных праздников, и народ в это время прибран, доволен, вид деревни совсем не тот, что в другую пору. Если же год урожайный, так в деревне совсем и не плохо. К тому же наши Выселки спокон веку, еще со времен дедушки, славились «богатством». Дворы в Выселках кирпичные, строенные еще дедами. У богатых мужиков избы были в две-три связи, потому что делиться еще не было моды. В таких семьях водили пчел, гордились жеребцом и усадьбы держали в порядке. Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, - очень недавно, - имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей домовитости и сельскому благополучию. Такова, например, была усадьба тетки Анны Герасимовны.
Для Бунина любовь является одним из основных проявлений человеческого опыта. Он показывает разные виды любви-любви к противоположному полу, для своей семьи и для других людей - и к различным реакциям на любовь. Во всех этих отношениях есть одна константа: Любовь - это, в основном, несчастный, даже трагический опыт. Например, в «Братьях» отец семьи, в его любви и заботе о своих дорогих, «был перемещен земной любовью, тем, что с самого начала призывает всех существ в бытие». Тем не менее, сделав это, он также должен был умножить свои земные горести.
Крепостного права я не знал и не видел, но, помню, у тетки чувствовал его. Из длинной почерневшей людской выглядывают последние могикане дворового сословия -какие-то ветхие старики и старухи, дряхлый повар в отставке, похожий на Дон-Кихота. Все они подтягиваются и низко-низко кланяются, когда въезжаешь во двор. Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями и яблоками, а дом - крышей. Мне его передний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз,- окнами с перламутровыми от дождя и солнца стеклами. И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом! Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах. Всюду тишина и чистота. И вот слышится покашливание: выходит тетка. Выйдет она важно, но приветлива, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину начинают появляться угощения: сперва яблоки, а потом удивительный обед. Окна в сад подняты, и оттуда веет прохладой…
Его любимый сын, узнав, что любимая женщина предал его и убежала в город, где она доставляла удовольствие другим людям, позволяет ядовитой змее укусить его до смерти. Внезапная смерть любимой женщины в «Грамматике Любви» заставляет своего возлюбленного в полной изоляции и дегенерации, потому что он неспособен справиться с ее смертью.
Иван Алексеевич Бунин был первым русским писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе. Текстура его стихов и рассказов, иногда называемых «партией Бунина», является одним из самых богатых на этом языке. Его последняя книга художественной литературы «Темные аллеи», возможно, является самой популярной в России сборником коротких рассказов ХХ века. Бунин приходил к литературе через журналистику, и его внимание к деталям противоречило журналистскому происхождению. Из класса дворянства он был ранним противником большевиков.
III За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков - охота. Прежде такие усадьбы, как у Анны Герасимовны, были не редкость. Некоторые из усадеб еще сохранились, но в них нет уже жизни… Нет троек, нет верховых, нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет самого обладателя всего этого - помещика-охотника, вроде моего покойного шурина Арсения Семеныча.
Вынужденный революцией в Москве, он работал в Одессе, а затем и за рубежом. Как откровенный критик режима, он стал популярным и был тепло принят русской эмигрантской общиной. Бунин родился в родительском поместье в Воронежской губернии в центральной России. Он происходил из длинной линии землевладельцев и крепостных владельцев, но его дед и отец растратили почти все имущество.
Его брат, получивший высшее образование, поощрял его читать русские классики и писать. Его первая коллекция стихов «Листопад» была тепло встречена критиками. Хотя его стихотворение, как говорят, продолжает традиции поэтов-парнасов девятнадцатого века, они погружены в восточный мистицизм и сверкают поразительными тщательно подобранными эпитетами. Владимир Набоков, который презирал прозу Бунина, был большим поклонником его стиха, сравнивая его с великим поэтом-символистом Александром Блоком.
С конца сентября наши сады и гумна пустели, погода круто менялась. Ветер по целым дням рвал и трепал деревья, дожди поливали их с утра до ночи.
Из такой трепки сад выходил почти обнаженным, каким-то притихшим, смирившимся… Но зато как красив он был, когда наступала ясная погода. Прощальный праздник осени! Черный сад будет сквозить на холодном бирюзовом небе и покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном свете. А поля уже резко чернеют пашнями и ярко зеленеют озимыми… Пора на охоту!
Бунин также начал переписку с Антоном Чеховым, с которым он стал близкими друзьями. У него были более отдаленные отношения с Максимом Горьким и Львом Толстым. Позднее он писал книги о Чехове и Толстом. По прошествии времени он переключился с написания стихотворений на короткие рассказы.
Бунин был известным переводчиком. Самым известным из его переводов является «Песнь о Гайавате» Лонгфелло, за которую Бунин был награжден Пушкинской премией. Он также перевел произведения Байрона, Теннисона и Мюссе. Портрет Ивана Бунина Леонарда Туржанского.
Собирается много народу. А на дворе трубит рог и завывают собаки. Я сейчас еще помню, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер. Едешь на злом и сильном «киргизе», крепко сдерживая его поводьями. Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно ответила другая - и вдруг лес загремел от бурного лая и крика. Крепко грянул среди этого гама выстрел - и все «заварилось» и покатилось куда-то вдаль. Погоня. Только деревья мелькают перед глазами да лепит в лицо грязь из-под копыт лошади. Выскочишь из лесу, увидишь зверя, кинешься ему наперерез, пока не скроется из глаз стая вместе с бешеным лаем и стоном. Тогда, весь мокрый и дрожащий от напряжения, осадишь лошадь и жадно глотаешь ледяную сырость лесной долины. Вдали замирают крики и лай собак, а вокруг тебя мертвая тишина. Крепко пахнет из оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою. Пора на ночевку.
Его бурная частная жизнь в эмиграции является предметом всемирно известного российского фильма «Дневник его жены». Бунин опубликовал свою первую полнометражную работу «Деревня», когда он был. Это было мрачное изображение деревенской жизни, с ее глупостью, жестокостью и насилием. Это грубый реализм напоминает об Антоне Чехове. Бунин так описал эту работу: «персонажи, опустившиеся до тех пор, пока средний уровень интеллекта не был человеком». Работа привела его к Максиму Горькому.
Два года спустя он опубликовал «Сухой» Долина, которая была завуалированным изображением его семьи. До Первой мировой войны Бунин путешествовал по Цейлону, Палестине, Египту и Турции, и эти путешествия оставили свой след в его написании. Там он опубликовал свой дневник «Проклятые дни», который озвучил свое аристократическое отвращение к большевистскому режиму. О советском правительстве он писал: «Какая отвратительная галерея осужденных!».
Случалось, что у гостеприимного соседа охота жила по нескольку дней. На ранней утренней заре, по ледяному ветру и первому зазимку, уезжали в леса и в поле, а к сумеркам опять возвращались, все в грязи. И начиналась попойка. После водки и еды чувствуешь такую сладкую усталость, такую негу молодого сна, что как через воду слышишь говор.
Бунин был сильно левизован в эмиграции, где он стал рассматриваться как последняя живая связь с родословной русских писателей в традициях Толстого и Чехова. Соответственно, он был первым россиянином, получившим Нобелевскую премию по литературе. В пути по Германии, чтобы принять приз в Стокгольме, он был задержан нацистами, якобы за контрабанду драгоценностей, и заставил выпить бутылку касторового масла.
Бунин был сильным противником нацистов и, как сообщается, защищал еврея в своем доме в Грассе на протяжении всей оккупации. К концу своей жизни он по-прежнему интересовался советской литературой и даже развлекал планы возвращения в Россию, как это делал ранее Александр Куприн. Бунин умер от сердечного приступа в квартире в Париже, его неоценимая книга воспоминаний о Чехове еще не закончена.
Когда случалось проспать охоту, отдых был особенно приятен. Во всем доме - тишина. Впереди - целый день покоя в безмолвной уже по-зимнему усадьбе. Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то покажется оно необыкновенно вкусным. Потом примешься за книги… А вот журналы с именами Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина. И с грустью вспомнишь бабушку, ее полонезы на клавикордах, чтение из «Евгения Онегина». И старинная мечтательная жизнь встанет перед тобой. Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах!
IV
Иван Бунин, писатель, глубоко преданный классической традиции, поэт и прозаик, отчужденный от эстетических новшеств - этот образ писателя уже был создан в начале века. После этого он мало эволюционировал, обогащаясь только элементами, которые не изменяли первоначальный портрет: победитель Бунина Пушкинской премии, академик, писатель, рассматриваемый при его жизни как классический автор.
В годы изгнания его литературная репутация приобретает почти символическое значение. Дело в том, что сама материальная ссылка этой работы - Россия прошлого - является объектом естественной и прогрессивной эстетики. Русская традиция находит в работе Бунина это стремление к вечный, который оживлял так много персонажей великой русской классики. Бунин, из-за специфики его «эстетического объекта», это стремление столь же естественно, как и дыхание. Чтобы вызвать его, Бунин не нуждается в небе понятным и морализаторством Аустерлица, а также метафизическим поиском, постоянно покоряющим безумие, как у героев Достоевского.
Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб. Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства.
Я вижу себя снова в деревне. Целый день я с ружьем скитаюсь по пустым равнинам. Дни стоят синеватые, пасмурные. Голодный и прозябший, возвращаюсь я в усадьбу, и на душе становится так тепло и отрадно, когда замелькают огоньки Выселок и потянет из усадьбы дымом. Помню, у нас любили в доме в эту пору «сумерничать», не зажигать огня и вести в полутемноте беседы.
Этот импульс, унаследованный от классической традиции, находит в работе Бунина измерение, соответствующее его интенсивности: ностальгическая вселенная. Анализ нескольких прозаических писаний в Бунине, похоже, почти противоречит цели, поставленной в названии этой книги. В большинстве из них ностальгическое видение в его основных поэтически-философских аспектах отсутствует. С другой стороны, то, что присутствует, это социально-психологическая вселенная, социальный опыт, восстановленный с неоспоримым облегчением и уникальностью.
Именно анализ этого универсума позволяет обнаружить. Под видом одной темы среди других, поэтически-философские структуры ключевой картины Бунина: переход от опыта. Эта трансцендентность приобретает в работе Бунина эту двойную поэтико-философскую перспективу: она ощущается героем как более или менее осознанный бунт против занятости, навязанной ему социальной игрой; он видит себя полностью эстетическим измерением вселенной работы, как рождение поэтического микромира. Известная копия джентльмена Сан-Франциско: С ужасна! Эта интуиция абсурда социального ритуала приводит к эстетическому воскрешению той же «туристической»реальности.
Зазимок, первый снег! Наступает зима. И вот опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в ночи окна флигеля… Плавают клубы дыма, настраивается гитара.
Автор-рассказчик вспоминает недавнее прошлое. Ему вспоминается ранняя погожая осень, весь золотой, подсохший и поредевший сад, тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок: садовники насыпают яблоки на телеги, чтобы отправить их в город. Поздно ночью, выбежав в сад и поговорив с охраняющими сад сторожами, он глядит в темно-синюю глубину неба, переполненного созвездиями, глядит долго-долго, пока земля не поплывёт под ногами, ощущая, как хорошо жить на свете!
Объективно это одно и то же - и абсолютно неузнаваемо, поскольку оно оторвано от социального опыта. Дуальность поэтического видения, которое вызывает в одной работе как этот опыт, так и его трансцендентность, суммируется в системе поэтических созвучий. Образ прошлого переживает, помимо превратностей сюжета, его «рифму» - другой эстетический микрокосм: возникает ностальгический аспект. Летний ветер навсегда потерял Бессарабию, пробуждает соответствующий образ, восходящий к юноше Арсеньева, проецирует себя на воспоминание о Орле, возвращается так же, как поэтическая переписка, к моменту созерцания Ностальгическая размерность позволяет нам преодолеть самопредоставление каждого изображения, предоставляемого поэтической памятью, их созвучие заключается в том, что вневременное пространство, в котором человек полностью освобождается от понимания функциональности, где изображает преображение Вселенная совпадает с ее судьбой.
Рассказчик вспоминает свои Выселки, которые ещё со времени его дедушки были известны в округе как богатая деревня. Старики и старухи жили там подолгу - первый признак благополучия. Дома в Выселках были кирпичные, крепкие. Средняя дворянская жизнь имела много общего с богатой мужицкой. Вспоминается ему тётка его Анна Герасимовна, ее усадьба - небольшая, но прочная, старая, окружённая столетними деревьями. Сад у тётки славился своими яблонями, соловьями и горлинками, а дом - крышей: соломенная крыша его была необыкновенно толстой и высокой, почерневшей и затвердевшей от времени. В доме прежде всего чувствовался запах яблок, а потом уже другие запахи: старой мебели красного дерева, сушёного липового цвета.
Вспоминается рассказчику его покойный шурин Арсений Семеныч, помещик-охотник, в большом доме которого собиралось множество народу, все сытно обедали, а затем отправлялись на охоту. На дворе трубит рог, завывают на разные голоса собаки, любимец хозяина, чёрный борзой, влезает на стол и пожирает с блюда остатки зайца под соусом. Автор вспоминает себя верхом на злом, сильном и приземистом «киргизе»: деревья мелькают перед глазами, вдали слышны крики охотников, лай собак. Из оврагов пахнет грибной сыростью и мокрой древесной корой. Темнеет, вся ватага охотников вваливается в усадьбу какого-нибудь почти незнакомого холостяка охотника и, случается, живёт у него по нескольку дней. После целого дня, проведённого на охоте, тепло людного дома особенно приятно. Когда же случалось проспать на следующее утро охоту, можно было весь день провести в хозяйской библиотеке, листая старинные журналы и книги, разглядывая заметки на их полях. Со стен смотрят фамильные портреты, перед глазами встаёт старинная мечтательная жизнь, с грустью вспоминается бабушка…
Но перемёрли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч. Наступает царство мелкопоместных дворян, обедневших до нищенства. Но хороша и эта мелкопоместная жизнь! Рассказчику случалось гостить у соседа. Встаёт он рано, велит ставить самовар и, надев сапоги, выходит на крыльцо, где его окружают гончие. Славный будет денёк для охоты! Только по чернотропу с гончими не охотятся, эх, кабы борзые! Но борзых у него нет… Однако с наступлением зимы опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в темноте окна флигеля: там горят свечи, плавают клубы дыма, там играют на гитаре, поют…
