Собирался ли колчак жениться на тимиревой. Последняя любовь колчака снималась у гайдая и бондарчука

Летом 1918 года вдруг, среди неопределенности и тревоги, среди тоскливой, сонной одури, как разряд грома, сбылось то, о чем Александр Васильевич не смел и мечтать - к нему приехала Анна. Просто она, с некоторых пор потерявшая след Колчака, ехала с мужем в поезде к месту его нового назначения, и в Благовещенске случайно услышала от знакомых, что Колчак в Харбине. Продав жемчужное ожерелье, Тимирева купила билет до Харбина, наспех простилась с мужем и… Пока ехала, невольно очаровала попутчика, молодого офицера по фамилии Баумгартен. В Харбине он явился к Колчаку и заявил: “Адмирал, я пришел предупредить: как только Анна Васильевна вернется во Владивосток, я поеду за ней. Я не могу жить без нее ”. Александр Васильевич усмехнулся: “Я вам вполне сочувствую. Я и сам в таком же положении! ”…
Любовь вспыхнула почти сразу, и, как водится, из совершенных пустяков. Как-то раз Анна шла по городу и встретила Колчака, они немного поболтали и разошлись, а вечером снова увиделись у общих знакомых, и он пел романс: “Гори, гори, моя звезда” (это был любимый романс Колчака, поговаривали даже, что он сам его написал). С тех пор, где бы эти двое не встречались, они смотрели только друг на друга, а, если была возможность, уединялсь где-нибудь в уголочке и разговаривали, разговаривали… Однажды на костюмированный бал пригласили фотографа, и Анна снялась в “русском костюме”. Портрет вышел удачным, и она раздаривала карточки своим знакомым. И вот один офицер сказал ей, что видел ее фото в каюте Колчака. “Что ж такого , - ответила Анна, - этот портрет не только у него ”. “Да, но в каюте Колчака - только ваш портрет, и никакого другого ”. Первой правду угадала Софья Федоровна. Однажды они с Анной катались вместе по заливу. Тимирева замерзла, и Софья накинула ей на плечи собственную чернобурку. Анна задумчиво произнесла: “Я не знала, что мех такой теплый и мягкий! ”. Подруга посмотрела на нее с пренебрежением: “Вы еще многое не знаете, прелестное молодое существо ”… В этот день Софья Федоровна написала письмо в Москву, близкой подруге: “Вот увидите, Александр Васильевич разойдется со мной и женится на Анне Васильевне ”. В обществе Колчака с Тимиревой давно считали любовниками, а они … переписывались, разве что изредка позволяя себе полупризнания, вроде: “Когда я подхожу к Гельсингфорсу, зная, что увижу Вас - он казался мне лучшим городом в мире ”. Когда Александр Васильевич получил назначение в Севастополь, Анна не выдержала: “Я всегда хочу видеть Вас, всегда о Вас думать, для меня такая радость видеть Вас, вот и выходит, что я Вас люблю. Говорю, потому что знаю: эта наша встреча - последняя ”. Колчак ответил с мукой: “Я вас больше, чем люблю. Только о Вас, Анна Васильевна, мое божество, мое счастье, моя бесконечно дорогая и любимая, я хочу думать о Вас, как это делал каждую минуту своего командования ”. И уехал, обещав писать. И, действительно, слал из Севастополя через три дня на четвертый по два письма: тоненькое, в две странички жене, и толстенное - Анне Тимиревой. Например, такое: “Прошло 2 месяца, как я уехал от Вас, моя бесконечно дорогая, и так жива передо мной картина нашей встречи, так же мучительно и больно, как будто это было вчера, на душе. Столько бессонных ночей провел я у себя в каюте, шагая из угла в угол, столько дум, горьких, безотрадных. Я не знаю, что случилось, но всем своим существом чувствую, что Вы ушли из моей жизни, ушли так, что не знаю, есть ли у меня столько сил и умения чтобы вернуть Вас. А без Вас моя жизнь не имеет того смысла, ни той цели, ни той радости. Я писал Вам, что думаю сократить переписку, но понял, что не писать Вам, не делиться своими думами, выше моих сил. Буду снова писать - к чему бы это ни привело ”. Встреча произошла в Харбине. Её письмо нашло его. В нём были такие строки: "Милый Александр Васильевич, далёкая любовь моя... чего бы я дала, чтобы побывать с Вами, взглянуть в Ваши милые тёмные глаза... " Вскоре приходит ответ: "Передо мной лежит Ваше письмо, и я не знаю - действительность это или я сам до него додумался ". В Харбине состоялся между ними серьёзный разговор о совместной жизни. Вернувшись во Владивосток, Тимирёва сказала мужу, что уходит к Колчаку. Конечно, он отговаривал её от этого. Но чувства... Потом в своих воспоминаниях Анна Васильевна писала: "А. В. приходил измученный... Мы сидели поодаль и разговаривали. Я протянула руку и коснулась его лица - и в то же мгновение он уснул. А я сидела, боясь шевелиться, чтобы не разбудить его. Рука у меня затекла, а я всё смотрела на дорогое и измученное лицо спящего. И тут я поняла, что никогда не уеду от него, что, кроме этого человека, нет у меня ничего, и моё место - с ним ". Для Колчака она была бесценным подарком судьбы, который он оберегал всю жизнь. Долгое время он даже не решался к ней прикоснуться. Представитель французской военной миссии в Сибири еще при жизни Колчака писал о ней: «Редко в жизни мне приходилось встречать такое сочетание красоты, обаяния и достоинства. В ней сказывается выработанная поколениями аристократическая порода, даже если, как поговаривают, она из простого казачества. Я убежден, что аристократизм - понятие не социальное, а в первую очередь духовное. Сколько на своем пути встречал я титулованных кретинов с замашками провинциальных кабатчиков и сколько кабатчиков с душой прирожденных грандов!.. Я убежденный холостяк, но, если бы когда-нибудь меня привлекла семейная жизнь, я хотел бы встретить женщину, подобную этой. Как мне стало известно, она близка с Адмиралом еще со времени своего замужества, но даже теперь, когда сама жизнь освободила ее от прежних обязательств и свела их вместе, связь их никому не бросается в глаза, с таким тактом и деликатностью они оберегают эту связь от посторонних взглядов. Увидеть их вдвоем большая редкость. Она старается держаться в стороне от его дел. Чаще ее можно встретить в швейных мастерских, где шьют обмундирование для армии, или в американском госпитале, выполняющей самые непрезентабельные работы по уходу за ранеными. Но даже в этих обстоятельствах свойственная ей изящная царственность не покидает ее… ». Эту изящную царственность Анна Васильевна сохранила до старости, несмотря на то, что 37 лет провела в заключении. Писатель Г.В.Егоров, посетивший ее в начале 70-х годов в московской коммуналке на Плющихе, был немало удивлен, увидев перед собой элегантную, бодрую восьмидесятилетнюю женщину, весьма острую на язык. "Полжизни она провела в советских лагерях, в том числе и среди уголовников. И тем не менее за 37 лет к ней не пристало ни одного лагерного слова - речь ее интеллигентна, во всех манерах чувствуется блестящее дворянское воспитание ." Полвека не могу принять – ничем нельзя помочь – и все уходишь ты опять в ту роковую ночь… Но если я еще жива наперекор судьбе, то только как любовь твоя и память о тебе. Анна Тимирева

Я понимаю, что это фильм "Адмирал" создал такой романтический образ вокруг имени Александра Васильевича Колчака, но благо, хоть так мы возвращаемся к своей истории, которая много лет была под запретом. Спасибо создателям фильма и актерам, котрые помогли нам увидеть иную сторону революции и гражданской войны и показать судьбы людей на фоне всей этой трагедии. Ведь все мы люди одинаковы, даже в войну и времена великих бедствий нам хочется любить и быть любимыми.

Колчак Александр Васильевич (1871-1920) - российский военный деятель, ученый, писатель. Участник полярных экспедиций 1900-1903 и 1908-1911 гг. Во время русско-японской войны командовал эсминцем и батареей в Порт-Артуре. Участник первой мировой войны. Как командующий Черноморским флотом (с июля 1916 г.) готовил флот для захвата Константинополя весной 1917 г. После Октябрьской революции один из лидеров "Белого движения": установил в Сибири военную диктатуру и принял титул "Верховного правителя Всероссийского правительства" в Омске (ноябрь 1918 г. - декабрь 1919 г.). Зимой 1918 г.- летом 1919 г. организовал наступление для захвата Москвы и низложения Советского правительства, но потерпел поражение. Бежал из Омска в Иркутск. Расстрелян по приговору Иркутского Ревкома, санкционированному большевистским центром.

С момента знакомства до расстрела прошло пять лет. Большую часть времени они жили порознь - у каждого семья, у обоих - сыновья. Не виделись месяцами, однажды - год. На костюмированном балу она подарит ему (и еще нескольким знакомым) свое фото "в русском костюме" - его мы публикуем сегодня. И много месяцев спустя друг дома расскажет Анне Васильевне, что этот снимок висит в каюте Колчака. А еще он всюду возит с собой ее перчатку.
Она первой призналась ему в любви - с откровенностью пушкинской Татьяны и решительностью своей тезки Карениной. "Я сказала ему, что люблю его". И он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: "Я не говорил вам, что люблю вас". - "Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас". И он, смутившись до спазма в горле: "Я вас больше чем люблю". Пройдет еще три года, и они будут видеться - на глазах у всех и тайно, урывками. И все будут знать об этой любви, а Софья Колчак, жена адмирала, признается подруге: "Вот увидишь, он разведется со мной и женится на Анне Васильевне". Тимирева разведется с мужем в 1918 году и с этого момента станет его гражданской женой. Ей было 25 лет, ему - 43. Его семья уже давно во Франции...
"Тимирева была очень живой, остроумной и обаятельной женщиной. Помимо женского очарования Колчака, восхищали ее острый ум и интерес к политике", - говорит профессор кафедры истории России РГПУ им. Герцена Анатолий Смолин, готовивший к изданию письма Тимиревой к Колчаку.
Она и в тюрьму Иркутска пошла за Колчаком, самоарестовавшись, чтобы поддержать. - Чтобы помочь ему и в последние дни сохранить достоинство.

Тимирева Анна Васильевна родилась в 1893 году в Кисловодске, в семье известного музыканта Сафонова. В 1906 году семья переехала в Петербург, где Анна Васильевна окончила гимназию княгини Оболенской (1911 г.) и занималась рисунком и живописью в частной студии С.М. Зейденберга. Свободно владела французским и немецким. В 1911-1918 гг. - замужем за С.М. Тимиревым. В 1918-1919 годах - переводчица Отдела печати при Управлении делами Совета министров и Верховного правителя. Самоарестовалась после ареста Колчака в январе 1920 года. Освобождена в том же году по октябрьской амнистии. В мае 1921 года вторично арестована. Аресты и ссылки в 1922, 1925, 1935, 1938 и 1949 годах. До 1960-го - в "минусе" без права проживания в 15 крупных городах СССР. В промежутках между арестами работала библиотекарем, архивариусом, маляром, бутафором в театре, чертежницей. Реабилитирована в марте 1960 года. Умерла в 1975 году.

Ее вын Владимир стал успешным художником. Был арестован в 1938 году и расстрелян за переписку с отцом, который в это время жил в Китае.

Первая встреча Рождение мечты. Первая встреча Колчака и Анны Тимиревой

Анна Тимирева и Александр Колчак познакомились в 1915 году в Гельсингфорсе, куда перевели из Петрограда ее мужа, морского офицера Сергея Тимирева.
Первая встреча — в доме контр-адмирала Подгурского, общего знакомого Колчака и Тимирева, — определила их дальнейшую судьбу: "Нас несло, как на гребне волны", — писала Тимирева впоследствии.
Конечно, видеться открыто они не могли: у каждого семья, у обоих — сыновья. Порой не виделись месяцами, а встречаясь, не находили слов, чтобы говорить о главном, что их соединило. Однажды на костюмированном балу она подарила ему (и еще нескольким знакомым) свое фото в русском костюме. И много месяцев спустя Подгурский рассказал Анне Васильевне, что этот снимок висит в каюте Колчака. А еще он всюду возит с собой ее перчатку. В фильме "Адмиралъ" есть кадры, воспроизводящие этот исторический сюжет: на столе в каюте адмирала стоит портрет прелестной молодой женщины в русском наряде.

Она первой призналась ему в любви — с откровенностью пушкинской Татьяны и решительностью своей тезки Карениной. "Я сказала ему, что люблю его". И он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: "Я не говорил вам, что люблю вас". — "Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас". И он, смутившись до спазма в горле: "Я вас больше чем люблю".

Гельсингфорсские встречи продолжались чуть более года. 28 июня 1916 года контр-адмирал Колчак был произведен в вице-адмиралы и назначен командующим Черноморским флотом. Он уехал в Севастополь. Казалось, все кончено. Но 16 июля она получила письмо. "Был теплый, пасмурный, июльский вечер… Знаете, Александр Васильевич милый, если бы упала бомба с неба, это не произвело бы большего эффекта!.. Господи, как я была рада тогда! Я помню, как долго сидела с письмом, решительно не в состоянии его прочесть и только думая, что Вы вспомнили и написали мне скорее, чем я ждала и могла ждать этого", — вспоминала Анна Васильевна. Потом — только письма, и долгожданная встреча лишь в апреле 1917 года.

Прошло еще почти три года. Они виделись — на глазах у всех и тайно, урывками. И все знали об этой любви, а Софья Колчак, жена адмирала, призналась подруге: "Вот увидишь, он разведется со мной и женится на Анне Васильевне". Она развелась с Сергеем Николаевичем Тимиревым в 1918 году и с этого момента стала гражданской женой Колчака. С момента их знакомства до его расстрела прошло пять лет. Ей было 25 лет, ему — 43.

Роман в письмах. Переписка Колчака и Тимиревой

Письма А. В. Тимиревой А.В. Колчаку за период с 18 июля 1916 года по 17-18 мая 1917 года, — их всего 53 — хранятся в Российском государственном архиве Военно-морского флота.
Сюда они переданы в 1918 году начальником Статистического отдела Морского генерального штаба (МГШ) капитаном 2-го ранга В. В. Романовым. Он являлся близким другом Колчака и Тимиревой и, когда началась переписка, был их доверенным лицом. Через него, по каналам МГШ, проходила часть их корреспонденции из Петрограда в Севастополь.
До начала переписки отношение Тимиревой к эпистолярному жанру было скептическим: "Раньше письмо казалось… мертвой и малоговорящей вещью". Однако произошедшее расставание кардинально изменило ее взгляд на этот предмет. "Вообще я корреспондент из рук вон плохой, — писала она, — и если пишу Вам так часто и такие длинные письма, то это единственное в своем роде исключение из правил, никому и никогда я не писала с такой радостью и легкостью, как Вам, милый Александр Васильевич". Однако и Колчак никому не писал так, как Анне Васильевне. Тимирева дорожила посланиями Колчака, хранила их все и прилагала максимум усилий к продолжению переписки.
Переписка с Колчаком стала для Тимиревой смыслом существования. "Без Ваших писем мне было бы страшно и очень грустно жить", — писала она. Листки почтовой бумаги с мелким неразборчивым почерком приносили ей радость, поднимали настроение, давали надежду. И стоило заветному конверту задержаться в пути, как тревога и мрачные мысли поселялись в ее душе. Теперь она постоянно находилась в состоянии ожидания. "В час, когда должен прийти почтальон, дежурю у окна и выхожу ему навстречу - это достойно гимназистки maximum 5-го класса и очень глупо", — писала она. Конечно, переписка не могла заменить живого общения и полностью преодолеть вынужденное одиночество. Тем сильнее становилась жажда личных встреч. В фильме есть характерный эпизод: Колчак в каюте читает долгожданное письмо.
Письменное общение было весьма интенсивным. За 1916 год написано 28 писем, еще 25 за 1917-й. Частота, с которой велась переписка, делает ее подобной дневникам. Однако не всe из написанного Анна Васильевна отсылала своему корреспонденту: некоторые письма летели в корзину. О причине этого она говорила так: "Смертельно боюсь надоесть Вам своей корреспонденцией" и добавляла: "Не все, что думаешь, можно говорить и особенно писать". Она знала, что адмирал - человек мнительный и склонный искать в ее посланиях скрытый подтекст. Что касается писем, не отправленных в период Февральской революции, то Тимирева объясняла это устареванием информации из-за возросшего темпа жизни.
Практически все письма написаны А. В. Тимиревой ночью. И только два из 53 писем написаны утром. Выбор позднего времени она объясняла так: "Днем я как-то не люблю Вам писать - слишком развлекает суета и шум кругом". В поздние часы, оставаясь наедине с собой, Анна Васильевна ставила перед собой фотографию А.В. Колчака и начинала неспешную беседу с ним, перечитывая наиболее понравившиеся письма.
Переписка Тимиревой и Колчака не являлась тайной для окружающих. И, несмотря на колкие замечания знакомых и предупреждения друзей, на закономерное раздражение мужа, Анна Васильевна не прерывала ее. Она обладала сильным и самостоятельным характером, в чем и признавалась Колчаку: "Я не отличаюсь кротостью". По сути, в течение нескольких лет это был роман в письмах — их соединяли листки почтовой бумаги, которым они доверяли свои мысли и чувства.

Мужской разговор. Колчак и Тимирев
В начале 1915 года в штаб Балтийского флота был назначен на должность флаг-капитана по распорядительной части капитан 1-го ранга Сергей Николаевич Тимирев, давний знакомец и однокашник А.В. Колчака еще по Морскому кадетскому корпусу.
Офицеры были почти ровесниками и, как бывшие портартурцы, к тому же вместе находившиеся в японском плену в Нагасаки, очень быстро сошлись по службе. Сам Сергей Николаевич и стал инициатором знакомства Колчака со своей молодой женой — Анной Васильевной Тимиревой…
Сергей Николаевич Тимирев происходил из дворян Санкт-Петербургской губернии и был потомственным моряком. Его отец, Николай Иванович Тимирев имел чин капитан-лейтенанта, а мать, Екатерина Порфирьевна, была дочерью губернского секретаря — чиновника не слишком высокого ранга.
Родился С.Н. Тимирев 14 мая 1875 года. В 1895 году окончил Морской кадетский корпус и был назначен на Балтийский флот. Сергей Николаевич служил на крейсерах "Вестник", "Россия" и "Рында", императорской яхте "Полярная Звезда", на эскадренных броненосцах "Император Александр III" и "Победа".
Во время службы на "Победе" Тимирев участвовал в обороне Порт-Артура. Защищая крепость, он отличился в боях на сухопутном фронте, где получил тяжелое ранение. За проявленное мужество и героизм Сергей Николаевич получил высокую награду — Золотое оружие "За храбрость". Такой же награды был удостоен за участие в Русско-японской войне и А. В. Колчак. После возвращения из японского плена, длившегося более года, Тимирева назначили помощником старшего офицера эскадренного броненосца "Цесаревич", а через некоторое время — старшим офицером императорской яхты "Штандарт". Служба придворного моряка была для боевого офицера в тягость. По свидетельству хорошо знавших этого деликатного человека сослуживцев, Тимирев, всегда выдержанный и корректный, стал в ту пору резким и раздражительным.

По счастью, служба на "Штандарте" продолжалась недолго. В 1912 году Сергей Николаевич стал командиром учебного судна "Верный". Эту должность он исполнял до 1915 года, пока не получил назначения в штаб Балтийского флота.Капитан 1-го ранга С. Н. Тимирев предпочитал штабной работе ратный труд. Он выходил в море на борту боевых кораблей, принимая непосредственное участие в самых рискованных операциях. Апофеозом стало его участие в Моонзундском сражении в должности командира крейсера "Баян" — флагманского корабля 1-й бригады крейсеров. В октябре 1917 года "за отличия в делах против неприятеля" Тимирев получил чин контр-адмирала и был назначен командиром бригады крейсеров — лучшего боевого соединения на Балтике. В иное время такое назначение предопределило бы блестящее будущее любого талантливого флотского офицера, но, к сожалению, Балтийский флот, как реальная боевая сила, доживал в то время свои последние дни…После октября 1917 года контр-адмирал С. Н. Тимирев некоторое время продолжал служить на флоте в прежней должности, но вскоре был уволен в отставку и перебрался из Гельсингфорса в Петроград. Остаться без работы в большевистской России было для вчерашнего адмирала смерти подобно. Однако вскоре Тимирев, не без участия своих друзей, получил должность уполномоченного Центрального военно-промышленного комитета по ликвидации имущества морского ведомства на Дальнем Востоке. Ни дня не медля, он вместе с супругой отбыл к новому месту службы, во Владивосток. Осенью 1918 года Сергей Николаевич возглавил Морские силы правительства адмирала А.В. Колчака. После разгрома Белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке контр-адмирал Тимирев эмигрировал в Шанхай. Здесь он устроился в компанию "Фармер компани" и довольно продолжительное время плавал на ее судах сначала помощником, а потом капитаном. Последним кораблем в морской судьбе Тимирева стал китайский пароход "Хайшунь". С борта этого судна Сергея Николаевича, тяжело больного раком горла, списали в апреле 1932 года, а уже в конце мая его не стало… Похоронен на кладбище Лу-Кавэй, снесенном в 1950-х годах. Был награжден семью отечественными и десятью иностранными орденами и, как уже упоминалось, Почетным оружием - Золотой саблей.

В некрологе, опубликованном в журнале "Часовой", который издавался русскими эмигрантами в Брюсселе, о С.Н. Тимиреве были напечатаны такие строки: "Кристальная, бескомпромиссная честность и благородство в мыслях были его отличительными качествами. Наряду с требовательностью и пунктуальностью… он был проникнут благожелательностью и сердечной добротой, и этим… привлекал к себе сердца простых людей, матросов, оставшихся верными ему даже в дни революционного угара и озверения…"
В эмиграции Сергей Николаевич Тимирев написал книгу "Воспоминания морского офицера", охватывающую период службы с начала Первой мировой войны до января 1918 года. Это прекрасно написанные и очень интересные мемуары, дающие читателю представление о реалиях того трагического и, вместе с тем, героического времени. К чести автора, в книге он ни словом не обмолвился о своей личной драме, хотя разрыв с супругой переживал очень тяжело.

Мудрость и Благодать. Софья Колчак и Анна Тимирева

"Вот увидишь, он разведется со мной и женится на Анне Васильевне", — писала Софья Федоровна Колчак подруге, когда роман ее мужа с Тимиревой только начинался.

Ни для нее, ни для Сергея Николаевича Тимирева это не было секретом. Да они и не делали тайны из своей переписки: в любом случае письма проходили через цензуру — шла война. Тимирева даже иронизировала по этому поводу: в цензуре служили офицерские жены, и они "тоже были в курсе всех дел". В той открытости не было ничего демонстративного или вызывающего — Колчак и Тимирева просто игнорировали "привходящие обстоятельства". Они были выше их, они не могли иначе. Ее муж и его жена находили в себе терпение и такт, чтобы не усиливать напряжение, не унижать себя и свои "половины" выяснением отношений. Потому что тоже любили...

Тимиревы и Колчаки дружили семьями, и эта искренняя, непоказная приязнь чувствуется и в переписке. "Вернулся из Моонзунда Сергей Николаевич, пробывший там около месяца, на днях его, вероятно, ушлют обратно... А пока мы очень много времени проводим втроем с Софьей Федоровной. По-видимому, она собирается скоро ехать к Вам в Севастополь. Я рада, что Вам не будет так одиноко тогда, Александр Васильевич, но это чувство относится к области чистого альтруизма, так как для меня лично отъезд Софьи Федоровны — еще одна большая утрата, я люблю ее нежно и буду очень скучать без нее", — признавалась Тимирева.

Через несколько дней — снова сожаление: "Послезавтра уезжает Софья Федоровна, мне очень грустно это, я никого из своих знакомых дам не люблю как ее. Кроме того, это обрывается последняя живая связь с Вами, дорогой Александр Васильевич... Я послала Вам с Софьей Федоровной подарок". В этих строках — ни тени "женской дипломатии", ни йоты политеса: Тимирева действительно относилась к жене своего возлюблен ного без ревности и зависти. Потому, что это был его выбор, и потому, что она тоже его любила. "Я смотрю на Вашу фотографию, и вот что думаю — она страшно похожа на большую птицу датского фарфора, стоящую у Софьи Федоровны на столе. Этот фарфоровый сокол или кречет — просто Ваше символическое изображение, я люблю на него смотреть". И Софья Федоровна тоже любила на него смотреть, тоже находила его схожим с мужем, потому и держала на своем столе. Уже после приезда Софьи Колчак к мужу на Черноморский флот началась и активная женская переписка между Ревелем, где осталась Тимирева, и Севастополем.

Они обменивались новостями о подрастающих детях. Характерно, что о сыне Колчака Анна Васильевна пишет с теми же эпитетами, с той же нежностью, что и о своем, которого с тоской отпускает к своим родителям на лето в Кисловодск, "к солнцу", о шалостях которого восторженно и подробно сообщает Колчаку. "Вчера очень мило катались на авто вдвоем со Славушкой. Он до того на Вас похож, что не могу смотреть без смеха на Вас в таком маленьком виде..." И после отъезда Софьи Колчак с сыном в Севастополь, в ответ на его письмо с рассказом о "морских радостях" ребенка: "Я всегда любила Вашего мальчика и вспоминаю его — он наверно совсем меня забыл, а то я попросила бы Вас поцеловать его от меня".

Об отношениях с мужем: "У меня на столе стоят три Ваших портрета, так что Сергей Николаевич слегка надо мной глумится — Вашу последнюю фотографию я спрячу в ящик, чтобы окончательно не превратить своей комнаты в музей Вашего имени..."

А повседневная жизнь текла своим чередом, и Анна Васильевна, радуясь возвращению мужа из очередного рейда, шла покупать с ним рождественские игрушки и слушала "его рассказы почти о каждой операции, в которой Вы бывали", — сообщала Тимирева Колчаку. Муж вновь уезжает в Ревель, где происходят матросские волнения, где продолжается развал флота, и Тимирева, находящаяся с маленьким сыном у родственников в Петрограде, жалуется своему любимому адресату: "От Сергея Николаевича ни звука, что меня очень тревожит". И позже, когда почтовая связь с Тимиревым восстановлена: "Сергей Николаевич старается писать мне бодрые письма даже юмористического характера, но шито белыми нитками, что ему очень трудно. Он очень тронул меня тем, что писал мне все, что знал о Вас, зная, что мне это важно, а узнать в сущности неоткуда. Как только получу разрешение на выезд, еду в Ревель, сына пока придется оставить здесь. Я не хочу дольше оставлять Сергея Николаевича одного в такое время". Муж для нее по-прежнему родной, близкий человек, теплая привязанность к которому сохраняется неизменной. У Колчака с женой — такие же отношения. Любовь, захлестнувшая Тимиреву и Колчака — в прямом и переносном смысле, — в другом измерении.

В этой сложной истории не было места грязи и лжи. Все ее участники оказались достойны друг друга, им хватило честности и благородства не противиться неизбежному и не пятнать прошедшее. Их любовь была настоящей.

София в переводе с греческого — мудрость, Анна в переводе с древнееврейского — благодать.

Вдали обещанная встреча. Тимирева и Колчак в Петрограде

В апреле 1917 года после почти девятимесячной разлуки Тимирева и Колчак наконец встретились в Петрограде, где адмирал находился по вызову Временного правительства.

Именно здесь он узнал об отмене Босфорской операции, с которой связывал свою будущую научную и военную карьеру. В это время овладение Константинополем и его проливами стало для Колчака почти идеей фикс. После гибели в ноябре 1916 года флагманского корабля Черноморского флота "Императрица Мария", в которой Колчак винил только себя, отмена Босфорской операции казалась Колчаку крахом карьеры. Будучи на грани нервного срыва, он писал Анне Васильевне: "Пожалейте меня!" А после не мог простить себе этой слабости, почти настаивая на разрыве: "В несчастье я считаю лучше остаться одним… Несчастье должно возбуждать что-нибудь вроде презрения", — писал Колчак Тимиревой. Такая откровенность привела ее в смятение. Она опасалась, что, выйдя из кризиса, он не простит себе проявления слабости и это приведет к разрыву. Колчак считал, что "милостивое и снисходительное" отношение Анны Васильевны к нему основано лишь на его военных заслугах и высоком звании и, исчезни они, она потеряет к нему интерес.

В фильме "Адмиралъ", в сцене, когда в Гельсингфорсе Тимиревой наконец приносят долгожданное письмо, она буквально впивается в него, читает, читает, не обращая внимания на суету вокруг, на мужа…

Тимирева не дала переписке и роману оборваться: "Дорогой Александр Васильевич, вчера я вернулась из Гельсингфорса и сегодня получила наконец после долгого ожидания письмо от Вас, глубоко огорчившее меня. Оно жестоко, холодно и просто враждебно по отношению ко мне — но все это ничего, у меня нет ни горечи, ни обиды, мне только бесконечно больно видеть Вас в таком состоянии полной безнадежности. Вашей виновности, о которой Вы говорите мне не в первый раз, я не признаю. Если Вы ответственны за все, что происходит под Вашим командованием, это еще не значит, что во всех несчастьях лично Вы виноваты, тем более в тех, где помочь Вы фактически не имели возможности. Вы пишете, что сидите один, никуда не съезжая, даже домой; это ясно и без Ваших слов, такая упорная мысль о своей виновности решительно во всем — явный результат долгого одиночества и черных мыслей. Что Вам в том душевном состоянии, которое Вы переживаете, не хочется никуда показываться, я прекрасно понимаю, но все-таки в этой системе хорошего очень мало. Вы пишете, что сознательно отказываетесь от моего отношения к Вам и моих писем; я на это скажу, что только от моих писем Вы можете отказаться, если Вам тяжело и неприятно их получать и Вы действительно хотите забыть меня совсем — скажите слово, и я никогда не напомню Вам о себе больше. Но думать о Вас по-прежнему с неизменной нежностью и постоянной тревогой за Вас — этому помешать не в Вашей власти… Я так далека от Вас, и мне абсолютно ничего от Вас не надо — неужели все-таки я Вам в тягость?"

Он ответил ей: "В минуту усталости или слабости моральной, когда сомнение переходит в безнадежность, когда решимость сменяется колебанием, когда уверенность в себе теряется и создается тревожное ощущение несостоятельности… в такие минуты я прежде всегда обращался к мыслям о Вас, находя в них и во всем, что связывалось с Вами, с воспоминаниями о Вас, средство преодолеть это состояние… В самые тяжелые минуты я находил в Вас помощь, и мне становилось лучше, когда я вспоминал или думал о Вас. Я писал Вам, что никому и никогда я не был так обязан, как Вам за это, и я готов подтвердить свои слова".

В июне 1917 года Тимирева жила в Ревеле (Таллин). По крайней мере один раз, в двадцатых числах июня, она была в Петрограде и снова виделась с Колчаком. О вероятности других встреч до отъезда адмирала в Америку в конце июля 1917 года достоверных сведений нет, если не считать намека-воспоминания о "последних наших встречах" в письме Тимиревой 7 марта 1918 года.

И каждый год Седьмого февраля
Одна с упорной памятью моей
Твою опять встречаю годовщину.
А тех, кто знал тебя, - давно уж нет,

А те, кто живы, - все давно забыли.
И этот, для меня тягчайший, день -
Для них такой же, как и все, -
Оторванный листок календаря.
А.В. Тимирева 1969 г .

Выше были представлены отдельные главы из книги "Адмиралъ. Энциклопедия фильма", книга в которую вошли тридцать три эссе, основанных на подлинных фактах и исторических документах о жизни прототипов героев картины, а также беседы с ее создателями.

Ю.З. Кантор, ведущий научный сотрудник Государственного Эрмитажа, доктор исторических наук: "Книга к фильму — жанр и простой, и сложный. Простой, потому что все уже вроде бы сказано — сценарием, режиссурой, актерской игрой, музыкой. Сложный — поскольку, не ломая эту художественную "сказанность", нужно дополнить, а нередко и заполнить лакуны киноповествования фактами, в прямом и переносном смысле оставшимися за кадром. Вот в такой "сложной простоте" и рождался замысел "Энциклопедии фильма". "Адмиралъ" — одна из очень немногих успешных попыток создать художественное кино на основе реальных исторических событий .

Дополнение к предыдущему материалу:

В дни премьеры "Адмирала" во владивостокских кинотеатрах был аншлаг. Однако мало кто из приморских зрителей знает, как складывалась история любви Александра Колчака и Анны Тимиревой во Владивостоке.

В мае 1918 года контр-адмирал в отставке Сергей Тимирев был назначен уполномоченным военно-промышленного комитета на Дальнем Востоке. С ним во Владивосток приехала и жена Анна Васильевна. Тимиревы остановились в лучшей гостинице города - "Версале". А в июне, проездом из Харбина в Японию во Владивостоке оказался Колчак. В нашем городе они встретились, чтобы больше не расставаться.

В Японию Александр Васильевич и Анна Васильевна уехали вместе. По их просьбе адмирал Тимирев обратился во Владивостокскую консисторию с заявлением о желании расторгнуть свой брак. После чего свидетельство о расторжении брака он отправил в Японию своей бывшей жене. Теперь Анна могла стать гражданской женой Колчака.

Август 1918 года они провели в японском курортном городе Ника, и это были самые счастливые дни в жизни 26-летней Анны.

В сентябре им пришлось вернуться во Владивосток. В здание на улице Светланской, где разместилось правительство эсера Дербера, Колчака пригласил для переговоров глава правительства Автономной Сибири в Омске Вологодский. Вице-адмиралу Колчаку Вологодский предложил пост министра по военным и морским делам. Предложение был принято. В начале октября вместе с главой английской военной миссии генералом Ноксом Александр Васильевич и Анна Тимирева выехали в Омск.

Здесь, как известно, Колчак был произведен в адмиралы и избран Верховным Правителем России и Верховным Главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами.

Так в ноябре 1918 года никогда не стремившийся на руководящие административные посты моряк и скромная московская барышня, дочь директора консерватории, оказались на вершине пирамиды власти в России.

Но события развивались стремительно. 4 января 1920 года по настоянию Политсовета белого движения и Совета Министров Александр Колчак снимает с себя полномочия Верховного Правителя и Главнокомандующего. Через одиннадцать дней адмирала арестовали.

Как только Анна Васильевна узнала, что муж помещен в иркутскую тюрьму, она пришла в Иркутский ревком и потребовала, чтобы ее отправили в ту же тюрьму . Пока шло следствие, они обменивались записками. За час до расстрела им было разрешено свидание в камере у Колчака.

За 17 месяцев любви Анна заплатила 37 годами тюрьмы и ссылки. Реабилитировали ее лишь в 1960 году.

Анна Васильевна Тимирева похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве в одной могиле со своими родственниками по линии отца Сафоновыми. На могильной плите сделана надпись Книпер Анна Васильевна (по фамилии последнего мужа).

В период перестройки, а также в самом начале 1990-х, когда развенчание старых героев было поставлено на поток, отечественные СМИ поведали удивительно красивую историю любви адмирала Колчака и Анны Тимиревой . Он, борец за свободную Россию, был жестоко расстрелян большевиками, а она, пройдя через десятилетия тюрем и ссылок, до последних дней хранила ему верность.

Фильм «Адмиралъ», вышедший на экраны в 2008 году, окончательно сформировал у обывателей картину великой и трагической любви благородного русского патриота и преданной ему дамы.

Правда не в состоянии бороться с кинокартинкой ценой в 20 миллионов долларов. Начиная рассказ о подлинной истории отношений Александра Колчака и Анны Тимиревой, можно вспомнить фразу, сказанную героиней невероятно популярного в советские годы фильма «Шумный день»: «Любовь часто принижает человека, разрушает его жизнь. Я даже не знаю — во имя любви совершено больше высоких поступков или подлых».

«Все мое лучшее я нес к Вашим ногам, как к божеству моему»

На балу в Морском собрании дочь действительного тайного советника Федора Омирова Софья познакомилась с бравым офицером Александром Колчаком.

Потомственная дворянка, Софья получила блестящее образование в Смольном институте. При этом девушка обладала железным характером и не чуралась тяжелой работы, что впоследствии очень пригодилось ей в жизни.

Волевая и независимая Софья по-женски ослабела перед чарами красавца в морской форме, и согласилась стать его женой. Договорились, что свадьба состоится после экспедиции, в которую отправлялся Колчак.

Вечное ожидание станет судьбой Софьи Федоровны. Еще не став женой, она имела все шансы стать вдовой, когда Колчак ходил по краю в своих полярных экспедициях.

Он писал ей красивые письма: «Прошло два месяца, как я уехал от Вас, моя бесконечно дорогая, и так жива передо мной вся картина нашей встречи, так мучительно и больно, как будто это было вчера. Сколько бессонных ночей я провел у себя в каюте, шагая из угла в угол, столько дум, горьких, безотрадных... без Вас моя жизнь не имеет ни того смысла, ни той цели, ни той радости. Все мое лучшее я нес к Вашим ногам, как к божеству моему, все свои силы я отдал Вам...». В честь невесты были названы остров и мыс.

Одна экспедиция перешла в другую, и поженились они только спустя 4 года. Венчание в Свято-Харлампиевском храме в Иркутске стало минутой радости перед новым прощанием — Колчак отправлялся на русско-японскую войну.

«Твоя любящая Соня»

Потери, боль и страдания Софья Колчак всегда будет принимать на себя. Их первая дочь никогда не увидит отца — девочка умерла, не прожив и месяца, пока отец продолжал свою миссию на Дальнем Востоке.

В 1910 году Софья родит мужу сына Ростислава , в 1913 году дочь Маргариту. Странный брак «по переписке» был тяжелым испытанием для жены, но она продолжала писать мужу письма, полные тепла: «Дорогой Сашенька! Славушка начинает много говорить, считать и поет себе песни, когда хочет спать... Как твои дела? Где ты теперь? Как прошли маневры и цел ли твой миноносец? Я рада, что ты доволен своим делом. Я боюсь, не было бы войны, тут об этом много говорили. Читала роман о генерале Гарибальди по-итальянски. Вышиваю и считаю дни. Пиши про себя. Твоя любящая Соня».

Начало Первой Мировой войны обернется для Софьи Колчак новой трагедией. Семьи офицеров флота жили в Либаве, которая очень быстро оказалась под угрозой захвата немцами.

Никакой организованной эвакуации не было, и Софья Колчак с двумя маленькими детьми на руках вынуждена была бежать, бросив все имущество.

Благородный морской офицер палец о палец не ударил, чтобы помочь жене и детям. Оно и понятно, война требует самоотречения.

Цена за это была высокой — маленькая Рита, простудившись в дороге, умерла на руках матери в Гатчине. Рядом с Софьей Колчак не было никого, кто бы мог помочь пережить горе. Был только сын Ростислав, и Софья, собрав в волю в кулак, не дала себе сойти с ума.

Жена боевого друга

Она верила в то, что нужна не только сыну, но и мужу. Наверное, где-то в душе надеялась, что Александр поможет ей справиться с потерей второй дочери. Ошиблась.

В январе 1915 года Александр Колчак отправлялся из Петрограда к месту службы в Гельсингфорс. Купе поезда с ним делил Сергей Николаевич Тимирёв , однокашник, сослуживец и друг. Во время учебы в Морском корпусе они состояли в одной роте: Колчак — фельдфебелем, Тимирев — унтер-офицером. Потом им довелось вместе поучаствовать в обороне Порт-Артура. Сергей Тимирев, который был на год младше Колчака, всегда относился к нему с большим уважением.

Провожать Тимирева на вокзал приехала жена Анна.

Аня Сафонова, дочь известного русского дирижера и пианиста , вышла замуж за морского офицера Сергея Тимирева, когда ей исполнилось 18 лет. В октябре 1914 года у пары родился сын, которого назвали Владимиром.

Вряд ли Сергею Тимиреву могло прийти в голову, чем грозит ему та встреча на вокзале.

Спустя пару месяцев Анна Тимирева приедет к мужу в Гельсингфорс, чтобы, как она вспоминала, «осмотреться и подготовить свой переезд с ребёнком».

Офицеры приглашали сослуживцев к себе на вечера, и на одной из таких встреч Колчак долго общался с женой друга.

«Их роман красив для романистов»

К весне 1915 года Анна Тимирева переехала в Гельсингфорс, и ее встречи с Колчаком начали носить систематический характер.

«Где бы мы ни встречались, всегда выходило так, что мы были рядом, не могли наговориться, и всегда он говорил: „Не надо, знаете ли, расходиться — кто знает, будет ли ещё когда-нибудь так хорошо, как сегодня“. Все уже устали, а нам — и ему, и мне — всё было мало, нас несло, как на гребне волны», — вспоминала она.

А в это время здесь же в Гельсингфорсе, находилась Софья Колчак. Биограф Александра Колчака Павел Зырянов пишет: «Все это видели, всё замечали, и пересуды, конечно, были неизбежны. Внешне две женщины сохраняли дружеские отношения. Что происходило в семействах, нам, к счастью, неизвестно».

Ростислав Колчак, сын адмирала, много лет спустя отказывался понимать отца: «Их роман красив для романистов. Но когда двое людей, обвенчанные с другими в церкви, считающие себя православными, на глазах у всех предаются своим порывам, это выглядело странно!»

Липкая история предательства

И что же красивого в этой истории? Александр Колчак не просто предает жену, ради него пережившую невероятные испытания, он еще и делает это публично, на глазах у всех.

В среде русского офицерства крутить роман с женой сослуживца считалось низостью. А Колчак поступил так не просто с сослуживцем, а с другом.

Анна Тимирева не просто изменила мужу, но предала и сына, которому в тот момент не было и года.

Нам известно, что Анна Тимирева сопровождала Колчака, ставшего де-факто ее гражданским мужем, вплоть до его расстрела. Ее супруг, покорно снося унижение, продолжал служить в подчинении Колчака и во время Гражданской войны, занимая почти виртуальный пост командующего Морскими силами белого движения на Дальнем Востоке.

Трагедия Владимира Тимирева

А что же их сын, Володя? Пока мать следовала за своим любовником, Вова Тимирев жил в Кисловодске у дедушки с бабушкой. Мальчику пришлось пережить смерть обоих родственников, после чего он остался на попечении практически чужих людей. Лишь в 1922 году Анна Тимирева, выпущенная из тюрьмы, заберет сына в Москву.

У Владимира Тимирева была трагическая биография. Хотя поначалу казалось, что проблемы матери с властями обойдут его стороной. Он закончил среднюю школу в московских Хамовниках, затем учился в Строительно-конструкторском техникуме, потом — в Московском архитектурно-конструкторском институте.

Владимир Сергеевич стал членом Союза художников СССР, в Москве состоялась его персональная выставка.

23-летнего талантливого парня погубила любовь. Он имел неосторожность влюбиться в Наташу Кравченко, дочь видного советского художника . Родители девушки были против их отношений. Ксения Степановна Кравченко, мама Наташи , которая, к слову, сама была дворянского происхождения, предупредила Тимирева: если не отстанешь от дочери, «я приму свои меры».

Молодой и пылкий Владимир предупреждению не внял, и добился от возлюбленной обещания выйти за него замуж. И тогда опытная дама написала донос в НКВД, в котором сообщила, что Тимирев общается с водителем посольства Германии.

На дворе была весна 1938 года, самый разгар «большого террора». Рядом не оказалось никого, кто бы мог отвести беду от Владимира. А тут еще похождения матери, и статус «пасынка Колчака».

17 мая 1938 года Владимир Тимирев был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 28 мая 1938 года.

Отец, Сергей Тимирев, о трагической судьбе сына не узнал — он умер от рака горла в эмиграции в Шанхае в июне 1932 года.

Жена Колчака Софья с сыном Ростиславом и внуком Александром. Франция, 1939 год. Фото: Кадр youtube.com

«Последнее предупреждение»

Софья Колчак в последний раз виделась с мужем в мае 1917 года, в Севастополе, который в тот момент был местом его службы. Она проводила его в командировку в Петроград, из которой он уже не вернулся.

Она ждала его в Севастополе, когда он уже стал одним из лидеров Белого движения. Софья рисковала быть арестованной едва ли не каждую минуту. Приходившие весточки сообщали, что муж жив, но место жены де-факто теперь занято Анной Тимиревой.

Ей, а не жене, писал теперь Колчак нежные письма: «Как хотел бы я послать Вам эти цветы — это не фиалки и не ландыши, а действительно нежные, божественно прекрасные, способные поспорить с розами. Они достойны, чтобы, смотря на них, думать о Вас...»

А жене в октябре 1919 года Колчак адресовал следующее письмо: «Мне странно читать в твоих письмах, что ты спрашиваешь меня о представительстве и каком-то положении своем как жены Верховного правителя... Ты пишешь мне все время о том, что я недостаточно внимателен и заботлив к тебе. Я же считаю, что сделал все, что я должен был сделать. Все, что могу сейчас желать в отношении тебя и Славушки, чтобы вы были бы в безопасности и могли бы прожить спокойно вне России настоящий период кровавой борьбы до Ее возрождения... Прошу не забывать моего положения и не позволять себе писать письма, которые я не могу дочитать до конца, т. к. я уничтожаю всякое письмо после первой фразы, нарушающей приличие. Если ты позволяешь слушать сплетни про меня, то я не позволяю тебе их сообщать мне. Это предупреждение, надеюсь, будет последним.

Пока до свидания. Твой Александр».

Наказание жизнью

Адмирал, деля постель с любовницей, выносил жене «последнее предупреждение» за попытки разобраться в том, что происходит в их отношениях.

Софье Федоровне Колчак удалось вместе с сыном покинуть Россию. Они осели во Франции. Эта стойкая женщина не стала сводить счеты с мертвым мужем-предателем, хотя ей уж точно было что рассказать об Александре Колчаке.

Во время Второй Мировой войны Ростислав Колчак, воевавший в рядах французской армии, попадет в плен к немцам. И снова Софья Федоровна будет ждать и надеяться, и на сей раз дождется — сын вернется из плена живым.

Вдова Колчака умрет во Франции весной 1956 года. Спустя девять лет не станет Ростислава Колчака.

Анна Тимирева, несмотря на долгие годы, проведенные в тюрьмах и ссылках, переживет абсолютно всех участников этой драмы. И оставит воспоминания о своей любви, над которыми будут лить слезы впечатлительно настроенные граждане.

Но «Любовь часто принижает человека, разрушает его жизнь. Я даже не знаю — во имя любви совершено больше высоких поступков или подлых».

Был ли Колчак выдающимся полярником и флотоводцом? Нет,не был. Из-за ошибок Колчака экспедиция Толля, которую Колчак спасал стала для полярного исследователя последней.

В битвах Русско-японской войны Колчаку также не удалось прославиться.
Когда события приняли опасный для русского флота оборот - флотоводец сразу же заболел. И вернулся на миноносец только после перевода основных боевых действий на сушу.

А когда 18 октября 1904 года русская эскадра попыталась прорваться во Владивосток - Колчак и вовсе сдал командование миноносцем, которого так долго добивался.

Некоторое время спустя он добровольно сдался в плен японцам.

В октябре 1918 года он прибыл в Омск в вагоне английского генерала Нокса. Устроив при поддержке иностранных штыков государственный переворот, физически уничтожив членов всероссийского временного правительства, Колчак объявил себя Верховным правителем.

В 1919 году власть опереточного Сибирского правительства, названного так Верховным правителем России, опиралась исключительно на войска западных союзников в лице пёстрой англо-французско-американско-японской коалиции. От них получал Колчак гуманитарную помощь, за которую щедро расплачивался российским золотом украденным у рабоче-крестьянского государства.

Англичанам было передано 2883 пуда золота, французам – 1225, японцам – 2672 пуда золота.

Неизвестно, сколько пудов увезли к себе янки, но зато недавно стало известно, что золото переправлялось и в иностранные банки. Создавалась, так сказать, подушка безопасности.

В этом еще одна сущность подлости власти, возглавляемой адмиралом. Уже потом, после бегства за пределы России, белоэмигранты, чтоб Советское правительство не наложило арест в банках, перевели деньги на счета частных лиц. В Лондоне около 3 миллионов фунтов стерлингов зачислено на имя К.К.Миллера.

До сих пор появляются документы и свидетельские показания, что на просторах Сибири частями спрятаны «клады Колчака».

Их ищут в Кемеровской, Томской и Иркутской областях, на севере Казахстана и Тюменской области, на севере Красноярского края, в Забайкалье и на дне озера Байкал, в пещерах Сихотэ-Алиня, ищут и в зарубежных странах. Однако…

Белая рать разворовала, растащила, раздарила, попрятала, вывезла за рубеж миллиарды золотых рублей российской казны, в то время как в стране царили разруха, голод и нищета. Они бы утащили с собой и оставшуюся казну, но им не позволили партизаны Прибайкалья. В марте 1920 года в Москву вернулось 18 вагонов «золотого эшелона», в ящиках и мешках находилось золото и иные ценности на сумму 409 625 870 рублей 86 копеек.

Очень популярна тема о необыкновенной любви, которая существовала между В.И. Колчаком и поэтессой Анной Тимиревой.

Середина дня, 12 августа 1967 года Анна Васильевна Тимирева, возлюбленная адмирала Колчака вернулась из очередной ссылки, Анна Васильевна сидела, не шелохнувшись, будучи мыслями в далеком страшном времени, когда обваливалось государство, истреблялись народы, злоба и ненависть стелились по выжженной земле. Она читала записку от своего возлюбленного А. Колчака, написанную перед его казнью в 1920 году, записка совсем недавно дошла до нее:

«Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо, за твою ласку и заботы обо мне. …Не беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Думаю, что перевод в другую камеру невозможен. Я только думаю о тебе и твоей участи, единственно, что меня тревожит. О себе не беспокоюсь - ибо все известно заранее. За каждым моим шагом следят, и мне очень трудно писать. Пиши мне. Твои записки - единственная радость, какую я могу иметь…». «Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая, обожаемая моя, не беспокойся обо мне и сохрани себя.
До свидания, целую твои руки».

Обычно кутающаяся в вязанный платок, седая сухощавая женщина с пронзительными глазами, - бывшая возлюбленная Александра Васильевича Колчака писала:

«Полвека не могу принять, ничем нельзя помочь, и все уходишь ты опять в ту роковую ночь. А я осуждена идти, пока не минет срок, и перепутаны пути исхоженных дорог. Но если я еще жива наперекор судьбе, то только как любовь твоя и память о тебе».

Красивый образ влюбленной пары. Но как совместить этот образ с горами трупов, оставленных колчаковцами в тех местах, по которым они проходили?

Адмирал Колчак несмотря ни на что был обыкновенный мужчина, который обращал внимание на женщин и часто увлекался ими.

Жена Колчака Софья окончила Смольный институт, характер имела сильный и независимый. Знала 7 (!) языков. Когда Колчак сошелся с Тимиревой, она не стала выяснять отношений ни с мужем, ни с любовницей мужа.

Жизнь Адмирала была так богата случайными и не случайными связями. В одном из писем Софья Федоровна писала своему Адмиралу: «…За кем ты ухаживал в Ревеле на вечере?
Удивительный человек: не может жить без дам в отсутствие жены! Надеюсь, что о существовании последней ты еще не забыл?»

А Петров в своей книге «Тайна адмирала Колчака» рассказывает, что в его жизни была еще одна женщина, еще одна любовь. В период своего нахождения в японском плену после событий Порт-Артура, он влюбился в дочь своего патрона самурая Коно-Вакану.

Это был 1905 год, со времени их женитьбы с Софьей Омировой не прошло и года. Автор книги пишет о том, что после отъезда Колчака с острова у его дальневосточной любовницы должен был родиться ребенок.

Черкашин: «Колчак, весьма неравнодушный к женщинам и немало погрешивший легкими связями в Любаве Ревеле»

Анна Тимирева и Александр Колчак познакомились в 1915 году в Гельсингфорсе, куда перевели из Петрограда ее мужа, морского офицера Сергея Тимирева.

Первая встреча - в доме контр-адмирала Подгурского, общего знакомого Колчака и Тимиревой, - определила их дальнейшую судьбу: "Нас несло, как на гребне волны", - писала Тимирева впоследствии.

Она первой призналась ему в любви - с откровенностью пушкинской Татьяны и решительностью своей тезки Карениной. "Я сказала ему, что люблю его". И он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: "Я не говорил вам, что люблю вас".

- "Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас".

И он, смутившись до спазма в горле: "Я вас больше чем люблю".

Анна методично и настойчиво отвоевывала Колчака у его семьи.

Тимирева была последняя любовница Колчака, в конце концов она стала его гражданской женой. Со своей женой Колчак так и не развелся.

Кем же была для адмирала его гражданская жена? Чтобы понять это, надо знать характер Александра Васильевича. Служить с Колчаком было нелегко, во гневе он наводил на подчиненных страх. Обращаясь к старшим себя и произнося « почтительно докладываю Вашему превосходительству» он сопровождал доклад ударами кулака по столу.

Когда ему докладывали тяжелую и грозную правду, он то вспыхивал негодованием, то он сникал и жаловался на отсутствие честных людей, то грозил всех расстрелять.

Но вот письмо Тимиревой А.В. Колчаку от 18-19 августа 1916 года: «...Если бы Вы знали, какую прелесть для меня имеет то, что Вы пишете мне в море во время операций. О бомбардировке Варны я узнала 15-го из газет и очень порадовалась, что Вам удалось досадить братушкам».

Это пишет женщина, только что родившая сына. Это пишет «адмиральша», «милитаристка», увлеченная подвигами и победами своего любовника.

Тимирева для Колчака была не просто любовница она замещала в нем его второе Я.

Их отношения носили лихорадочный неровный характер и поддерживались тщением и настойчивостью Анны Васильевны. Когда настойчивость адресата досаждала Адмиралу, он мог ответить прямодушно, грубо и даже цинично.

Нельзя сказать, что Колчак страдал душевным расстройством, но определенно
он имел неуравновешенную психику и страдал перепадами настроения. Часто впадал в депрессию.

Он абсолютно не имел качеств необходимых государственному деятелю. Но надо отметить, что он был способным полярным исследователем и многое сделал в этой области. Останься он им, то его судьба сложилась бы абсолютно иным образом.

А вот полюбила ли бы его Анна Тимирева в этом случае, которая его действительно любила, я сомневаюсь.

Рецензии

Интересно, но не достоверно. Сейчас многие пытаются очернить славу Русской императорской армии... Колчак - залил всю Сибирь кровью, украл русское золото, Деникин не лучше адмирала. Одни большевики были истинными патриотами... А любовь, она и есть - любовь, ей не подвластны ни годы, ни расстояния.... Удачи.

Их романтическая история любви будоражит умы людей не одно десятилетие и легла в основу фильма «Адмиралъ». Woman’s Day выяснил подробности этого головокружительного романа.

Пять лет – с момента знакомства и до дня расстрела генерала – длился роман Анны Тимиревой и Александра Колчака. Они познакомились в 1915 году в Гельсингфорсе. Туда перевели служить мужа Анны, морского офицера, капитана 1-го ранга Сергея Тимирева. К моменту знакомства оба были обременены семьями, детьми и обязательствами. Она была замужем уже четыре года и воспитывала сына Володю, он одиннадцать лет женат на Софье Омировой, которая, как и полагается, была с ним и в горе, и в радости: ждала мужа из полярных экспедиций и с Русско-японской войны, оплакивала преждевременно умерших двух дочерей, радовалась рождению третьего ребенка – сына Ростислава.

Фотография Анны Васильевны в русском наряде висела в каюте Колчака на самом видном месте. Это фото Тимирева подарила Александру Васильевичу после одного костюмированного бала. Кстати, Александр Васильевич постоянно возил с собой перчатку, случайно оброненную Анной Тимиревой.

Анна первая призналась Александру Васильевичу в любви. Она, двадцатилетняя, была так очарована харизмой и обаянием Колчака, что влюбилась в него практически сразу. Ее не остановили ни большая разница в возрасте (почти двадцать лет), ни мнение общества (супружеская неверность в то время была страшным грехом и всячески порицалась). «Я сказала ему, что люблю его, – вспоминала женщина. – И он, уже давно и, как ему казалось, безнадежно влюбленный, ответил: «Я не говорил вам, что люблю вас». – «Нет, это я говорю: я всегда хочу вас видеть, всегда о вас думаю, для меня такая радость видеть вас». И он, смутившись до спазма в горле, сказал: «Я вас больше чем люблю».

Фото Музей СИЗО № 1, г. Иркутск

Встречались они крайне редко, то на глазах у всех, то украдкой наедине. Разлуку им помогали пережить письма, которые они постоянно писали друг другу. Первое письмо к Анне Васильевне Колчак писал четыре дня: начал в генштабе, завершил в море, в каюте военного корабля, преследовавшего немецкий крейсер. Он писал ей много и часто, ее послания были редки и немногословны. «Смертельно боюсь надоесть ему», – поясняла Анна Тимирева. Их роман в письмах длился 4 года.

Тимирева крайняя слева, рядом с ней сидит Колчак

На близость влюбленные решились не сразу – в то время люди очень серьезно относились к моральным обязательствам, которые накладывали брачные узы. Во время революционной смуты Тимиревы уехали в китайский Харбин и там, в 1918 году, Анна Васильевна получила развод. Только после этого она по праву возлюбленной приехала в Омск, где Колчак был провозглашен Верховным правителем России.

В этом доме в Омске располагалась резиденция Колчака

Фото Центр изучения истории Гражданской войны в Омске

В Омске Колчак и Тимирева жили фактически год. Причем какое-то время они, соблюдая приличия, жили раздельно. Анна Васильевна снимала дом у Д.В. Чашникова на улице Надеждинской (сейчас на этом месте стоит областная библиотека имени А.С. Пушкина), а позже, когда хозяин дома умер от холеры, переехала в дом на Береговую, 9, где располагалась личная резиденция Колчака. «Пользуюсь твоим отъездом на фронт и гощу у тебя», – писала она в одном из писем возлюбленному. В общей сложности за год жизни в Омске Колчак выезжал на разные фронты 9 раз, так что влюбленные проводили вместе не так много времени, как хотели. Несмотря на очень сильное чувство к Анне Васильевне, Александр Колчак не спешил с разводом. Его супруга Софья Федоровна с сыном бежала от большевиков в Европу и обосновалась в Париже. До нее, безусловно, доходили слухи, о том, что муж переживает бурный роман с Тимиревой, и, видимо, в письмах она спрашивала у него, так ли это. В ответ Александр Васильевич написал жене: «Как ты могла поверить, как ты могла усомниться во мне!»

Тимирева в форме сестры милосердия на ступеньках госпиталя в Омске. Колчак – справа

Фото Центр изучения истории Гражданской войны в Омске

Будучи в Омске в 1918–1919 годах, Анна Васильевна работа переводчицей Отдела печати при Управлении делами Совета министров и Верховного правителя. Тимирева получила прекрасное домашнее образование и знала в совершенстве французский и немецкий языки. Кроме того, она работала в мастерской по шитью белья и в госпитале на раздаче пищи больным и раненым.

В Центре изучения истории Гражданской войны в Омске воссоздали интерьер кабинета Колчака

В Омске Анна Васильевна вела довольно бурную светскую жизнь. Поскольку Колчак провозгласил Омск столицей России, сюда, спасаясь от террора большевиков, хлынула русская интеллигенция. Омский писатель Антон Сорокин проводил литературные вечера, где собирался местный и приезжий бомонд. Анна Васильевна бывала там не раз и как-то пришла вместе с Колчаком. Светская беседа между хозяином дома и высоким гостем завязалась о литературе, говорили о Горьком. «Горький – писатель хороший, – сказал Верховный правитель России. – Но когда мы победим большевиков, то его расстреляем».

Колчак и Тимирева с командованием союзников

Фото Центр изучения истории Гражданской войны в Омске

Анна Васильевна выросла в семье музыканта Василия Ильича Сафонова. Сама прекрасно музицировала, рисовала, писала стихи и прозу. Но на омских литературных вечерах-конкурсах, в которых она участвовала, первое место получил поэт Юрий Сопов за романтическую поэму «Золушка». Юрий служил в охране Колчака и погиб вместе с другими сослуживцами во время одного из неудачных покушений на Верховного правителя России.

За свою жизнь Колчак был несколько раз на волосок от смерти. Первый раз он чуть не утонул в проруби во время полярной экспедиции, но его вытащили. Второй раз на флагманском корабле «Императрица Мария» случился взрыв, но именно в эту ночь Колчак ушел ночевать на берег. В третий раз в его омской резиденции злоумышленники предприняли попытку уничтожить лидера Белого движения, но просчитались – Колчака во время взрыва в ставке не было. Но в четвертый раз смерть не обошла Александра Васильевича стороной, и он был расстрелян большевиками в Иркутске.

Фото Музей СИЗО № 1, г. Иркутск

После того как в ноябре 1919 года правительство Колчака выехало в Иркутск, из 500 сторонников с ним осталось только десять человек, в том числе и возлюбленная Анна Тимирева. Они ехали в одном вагоне второго класса, декорированном флагами Великобритании, США, Франции, Японии и Чехословакии.

Опись вещей, изъятых при аресте у А.В. Колчака

Фото: Центр изучения истории Гражданской войны в Омске

Сохранилась опись вещей, которые были изъяты у Колчака при аресте. Интересно, что большая часть из них, судя по всему, были женскими и принадлежали Анне Васильевне. Видимо, к этому моменту влюбленные поняли, что терять им нечего, окончательно перестали скрывать свои отношения и не расставались. Среди вещей палитра с красками, костяные бусы, брошь, дамская гребенка, вышитые бисером полоски, саше для платков и другие безделицы. В описи по большому счету нет ни одной драгоценности. Человек, который владел большим богатством (историки называют его «золото Колчака»), лично для себя и своей женщины не взял ни грамма золота.

В списке изъятых вещей эта поделка стоит под номером 20

Фото Лариса Лоскутова

До наших дней дошла одна необыкновенная вещица из тех, что были изъяты при аресте у Колчака. Поделка в виде кусочка хлеба, сделанного из пемзы, на ней лежит кусочек сыра, сделанный из кости, а возле него – две мышки, также выполненные из кости. Кому именно, Колчаку или Тимиревой, принадлежала эта искусно выполненная вещь, неизвестно.

Камера-музей, где содержался Александр Колчак. Находится в реально действующей тюрьме СИЗО №1 г Иркутска (прежде Иркутский тюремный замок). Перед камерой – охранник, в руках у него тюремный колокольчик

Анна Васильевна, будучи арестованной по собственной воле, первое время сидела в одной тюрьме с возлюбленным. О Колчаке она беспокоилась больше, чем о себе, и писала в записке на волю: «Прошу передать мою записку в вагон адмирала Колчака. Прошу прислать адмиралу: 1) сапоги; 2) смены 2 белья; 3) кружку для чая; 4) кувшин для рук и таз; 5) одеколону; 6) папирос; 7) чаю и сахару; 8) какой-нибудь еды; 9) второе одеяло; 10) подушку; 11) бумаги и конвертов; 12) карандаш. Мне: 1) чаю и сахару; 2) еды; 3) пару простынь; 4) серое платье; 5) карты; 6) бумаги и конверты; 7) свечей и спичек. Всем Вам привет, мои милые друзья. Может быть, найдется свободный человек, кот[орый] мне принесет все это, из храбрых женщин. Анна Тимирева. P.S. Сидим в тюрьме порознь».

Анна Васильевна и Александр Колчак и в тюрьме продолжали обмениваться записками («почтальонами» были охранники Иркутского тюремного замка). «Дорогая голубка моя, – писал возлюбленной осужденный Колчак, – я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботу обо мне. Не беспокойся обо мне, я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Я думаю о тебе и твоей участи – единственное, что меня тревожит. О себе не беспокоюсь – ибо всем известно заранее. Пиши мне. Твои записки – единственная радость, какую я могу иметь. Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая, обожаемая моя, не беспокойся за меня и сохрани себя. До свидания, целую твои руки».